— Нет, но все-таки… АББА!

— Григорий Давыдович! — я подмигиваю директору — Смотрите на вещи проще. Наша звезда сейчас только взошла, их — уже угасает. А завтра появится еще кто-нибудь и сместит нас с первых строчек хит парадов. Зрительская любовь — дама переменчивая и ветреная, публика всегда хочет чего-то новенького. И потом, США — это еще далеко не весь мир, популярность АББА в Европе, в Австралии и в Америке совершенно не сопоставима. Уэмбли они и сегодня соберут играючи, а вот такой же стадион в США шведы уже вряд ли потянут.

— Нет…наверное, мне нужно увидеть собственными глазами переполненный стадион в Нью-Йорке, чтобы осознать уровень нашей популярности в Америке — качает головой директор.

Нас прерывает сигнал селектора и голос секретаря.

— Григорий Давыдович, звонили из Шереметьева — машина с контейнером вышла.

— Спасибо, Полина Матвеевна!

— Ну, надо же, какие у нас теперь таможенники предупредительные — ехидничаю я — даже о своем приезде заранее сообщают!

— Ладно — вздыхает Клаймич — с датами и маршрутом, предложенными Майклом, нас вроде бы все устраивает, можно звонить, радовать его.

— Григорий Давыдович, с вашего позволения я сегодня воздержусь от общения с «любимыми» таможенниками. Проблем с ними больше не предвидится, а нервировать их лишний раз не стоит. Нам еще ездить и ездить по заграницам. Дел накопилось до фига, я уж лучше займусь звонками и другими неотложными делами, а вы меня позовете, если вдруг нужда возникнет…

* * *

К полудню начали подтягиваться звездочки и музыканты. Первой приехала Альдона. Подруга не утерпела и надела обновки от Ямамото. Стиль ее они радикально не поменяли, но новая изюминка в ней явно появилась. Такая вся по-японски загадочная… Интересно, а папаша уже успел рассказать ей о будущем братике? Или сестренке…

Вслед за Альдоной в студии появились Завадский, Роберт и рижане во главе с задумчивой Сашей. Наконец, словно прима Большого в наш «каминный» зал царственной походкой вошла Роза Афанасьевна в компании жизнерадостной Лады. Поздоровавшись со всеми и немного пообщавшись с молодежью, она незаметно кивнула мне в сторону лестницы.

Мы поднялись на второй этаж, зашли в мой кабинет.

— В доме повешенного говорим о веревке? — спросила бабуля, плотно прикрывая за собой дверь и закуривая, устроившись в кресле.

— Говорим — я тяжело вздохнул, усаживаясь в кресло напротив. Подвинул «приме» хрустальную пепельницу — Только не надо про то, что вы предупреждали меня.

— А я предупреждала!

— Увы, я никогда не умел правильно расставаться с девушками…

Роза Афанасьевна весело рассмеялась.

— Витя! Тебе еще только пятнадцать! Какой у тебя может быть опыт во взаимоотношениях с женщинами?!

Хороший у меня опыт. Полувековой. Но «приме» об этом знать не нужно. Поэтому я лишь тяжело вздохнул, оставляя все ее инсинуации без комментариев.

— Лада про Веру разболтала?

— Она. Но ты не расстраивайся, к этому же давно все шло. И скоро об этом все узнают, Москва деревня маленькая — Роза Афанасьевна по-аристократически изящно стряхнула пепел с сигареты в длинном мундштуке в сверкающую пепельницу — И вот тогда, друг мой, готовься.

— К чему? — удивился я.

— Что тут у тебя очередь из девок выстроится, длинной в пару километров. И я тебя умоляю, Витя! — Роза Афанасьевна предостерегающе покачала головой — Только не подставься снова. Многие барышни ведь будут из трусов выпрыгивать, чтобы попасть в твой ВИА.