Наконец, мы съезжаем с бульвара Перифирик — парижского аналога МКАДа — и устремляемся дальше, в пригород. Интересно все-таки, а почему не Париж? Но вопросов я не задаю, полковник знает, что делает. Нужно будет — сам скажет. Адреналин в моей крови начинает уже закипать от предвкушения встречи с Саттером. Понятно, что наши вечером отловили его, и сейчас я эту тварь, наконец, увижу. Сначала поговорю с ним по-свойски, а потом раздавлю гадину своими руками, и ничего во мне не дрогнет — клянусь…!

Через несколько минут поездки по пустынному шоссе наша машина снова сворачивает, а чуть погодя еще раз — теперь уже на какую-то плохо освещенную набережную. В темноте я абсолютно перестаю понимать, где мы сейчас находимся. Да, и не настолько хорошо я знаю парижские пригороды, чтобы там ориентироваться. Останавливаемся в какой-то промзоне у железнодорожного моста. На другой стороне реки светятся огни, а здесь хоть глаз выколи — ни хрена не видно!

Идем к опорам моста, глаза постепенно привыкают к темноте. И только подойдя совсем близко, вижу там несколько человеческих фигур. Двое мужчин стоят, еще один — в светлом плаще — сидит рядом на перевернутом ящике. Ага… с мешком на голове и со связанными за спиной руками. Где-то вдалеке слышится шум приближающегося поезда, а потом над головой грохочет так, что у меня закладывает уши. Вижу только, как Сергей Сергеевич подходит к мужчинам и о чем-то с ними говорит. Но мое внимание сосредоточено сейчас только на сидящем мужчине. Дождавшись, когда поезд пройдет, рывком сдергиваю с его головы мешок. Кто-то из наших подносит зажигалку, чтобы я мог рассмотреть его лицо. Саттер сука… вот и встретились…!

— Ты кто? — подслеповато щурится он на меня.

— Угадай с трех раз…

Он удивленно хмурится, а потом недоверчиво всматривается в мое лицо.

— Виктор…?!

— А ты кого-то еще ждал здесь увидеть?

Он оглядывается, видит всех остальных. Понимание начинает проступать на его лице… Он ведь далеко не дурак — этот агент «Саттер».

— Вы не имеете права! Я гражданин США!

— Да насрать нам на это. Хоть гражданин Гондураса.

— Есть негласные правила спецслужб! ЦРУ не простит вам…

Я зло скалюсь, наклоняясь к ненавистному лицу.

— Ты идиот, Саттер?! Или как там тебя еще… Не понял, что тебя разменяли, как пешку?

— ЦРУ не сдает своих людей!

— Да, неужели?! Тогда что ты сейчас здесь делаешь? — распрямляюсь и мстительно добиваю его — Тебя сдали еще вчера, после личного звонка нашего Веверса вашему Тёрнеру. Игры закончились, Саттер. Пора платить по счетам.

Отворачиваюсь от сдувшегося црушника и подхожу к Сергею Сергеевичу.

— Он что-то рассказал?

— Да. Даже не запирался. Когда в Токио Саттер понял, что Вера не улетела в Москву, он начал сразу рыть и узнал, что она сбежала в Париж с Трампом. И до последнего был уверен, что Трамп потом увезет ее с собой в Америку, где Вера тут же попросит политического убежища. Хотел очков на скандале заработать — вдруг КГБ перехватит Веру в Париже и попробует силой отправить ее домой. А Трамп вдруг купил только один билет до Нью-Йорка — понятно, что скандал отменяется. И тогда Саттер решил сам его спровоцировать, натравив репортеров на Веру в надежде раздуть скандал хотя бы с их адюльтером. Солистка популярной советской группы и женатый американский миллионер — это ведь тоже неплохой вариант.

— …а еще лучше убить их чужими руками, да Саттер? — оглядываюсь я на црушника, чутко прислушивающегося к нашему разговору.