|
Не простые собаки! Пока что никому не удалось с ними справиться. Потому все объезжают. Земли хватает, люди селятся в хороших местах. А куда не стоит ходить — узнают быстро. Там гибли и крестьяне, и воины, и даже рыцари, так что теперь объезжают. Я поморщился, оскорбительно опасаться на своей же земле каких-то одичавших собак, но по старому опыту знаю, что собаки вообще-то опаснее волков и любых других зверей, так как многому научились у человека, а их мушкетерский девиз: «Один за всех, все за одного» — выручает стаю всегда и позволяет доминировать в любом ареале, вытесняя даже львов и тигров. — Хорошо, — ответил я нехотя, — объедем. Но когда-нибудь разберемся. Сейчас просто некогда. Гунтер перевел дыхание. — Вот и хорошо, ваша милость. Не дело с каждой собакой драться. Но вот там слева густые заросли осоки, хоть болота давно нет… — И что там? — Цапли, — ответил он хмуро. — Но странные какие-то… Научились в землю зарываться. Кто подъедет ближе, они прямо из-под земли бьют клювами. Не один там потерял коня… Я кивнул. — Объедем. Не рыцарское дело — с цаплями драться. — Правильно, ваша милость, — согласился он очень поспешно. — Вы же убиватель драконов, как настоящий рыцарь, а что вам эти пернатые?.. Так, смешно даже. Урон рыцарскому званию. Как и вон те болотные черви… которых можем увидеть, если сдуру попрем прямо. Там такое нехорошее болото… Говорят, со дня сотворения мира не меняется. Что в нем еще живет, никто не знает! Нет сумасшедших, чтобы подойти и заглянуть. В старину бывали, от них только кости на берегу остались… Я пробурчал: — Объедем и болото. А вот тот лесок чем опасен? Гунтер проследил взглядом за моим пальцем. — Этот? — переспросил он, просияв. — Да ничем, там все хорошо! И олени там водятся, и зайцы, и кабаны!.. Ручей там хорош. Если бы и вот тот, что за ним, тоже таким был — цены бы этим местам не было бы… Я вздохнул. * * * Лес оборвался так же вдруг, как и начался, впереди зеленый простор, тоже окаймленный лесом. На этой гигантской поляне разместилась бы не одна деревня, а то и целое село с богатыми полями, пашнями и лугами: вон речушка, небольшая, но для жителей свежей воды вполне хватит. Гунтер, заметив, как я хмурю брови, пустил коня рядом с моим однорогом, сказал с почтительностью гида: — Совсем недавно эти земли были наши, христианские. Беда в том, что сразу же после победы бросаемся отмечать успех, а потом празднование затягивается… насколько я знаю, там затянулось чуть ли не на столетие. А то и больше. И с каждым годом победа выглядела все сокрушительнее, а враги разгромленными, уничтоженными, стертыми в пыль. Я буркнул: — Знакомо. Он проворчал: — Думаю, так везде. Такой род человеческий… И потому для всех было как гром с ясного неба, когда в лазурном чистом море вдруг — черные паруса! Но даже тогда сбежались на берег глазеть, вместо того чтобы созывать всех, кто мог носить оружие! Я насторожился, поинтересовался: — А что, близко море? — Нет, до ближайшего залива две сотни миль. Если по прямой. — Понятно. И что насчет чужаков под черными парусами? — Я ж говорю, сбежались глазеть, как дураки. Я кивнул: — Знакомо. Еще как знакомо. Везде дураки поступают одинаково. А в чем-то мы все… не гении. Отпор дать не сумели? — Как раз сумели! — возразил он. — Отважный король Ридьярл вывел всю дружину. Захватчики грабили прибрежные села, а он обрушился всей мощью. Завязалась кровавая битва, пришельцев начали теснить, они уже начали отступать к кораблям, началась резня убегающих… И тут сосед Ридьярла, король Гудлум Залесский спешно ударил на беззащитный стольный град Ридьярла, выбил врата и захватил город, где полонил всю семью Ридьярла. |
