Изменить размер шрифта - +

    Это не комната, а длинный вытянутый зал с низким потолком, что характерно для подвалов, три ряда толстых колонн поддерживают свод, а

между ними в беспорядке или кажущемся беспорядке все сокровища Леопольда и его предшественников: сундуки, скрыни, шкатулки, ларцы, статуи и

прочее-прочее…
    Больше всего, на мой взгляд, черепов, почти все похожие от древности на вылепленные из глины и засохшие на солнце, некоторые целые, но

у большинства недостает либо нижней челюсти, либо височной кости, хотя некоторые сохранили даже все зубы. У двух на месте жевательных такие

же резцы, а клыки далеко не рудиментарные, словно их хозяева глотали куски мяса целиком…
    На втором месте по количеству экземпляров толстые фолианты и манускрипты, от простых, что всего лишь с деревянным переплетом, обтянутым

кожей, и до огромных и массивных, где обе металлические обложки запираются на сложные замки. Багровый свет факелов бросает двигающиеся

блики на потемневший металл, я узнал только медь и бронзу, но остальные книги выглядят еще внушительнее…
    Я вернулся к Аскланделле. Она стоит неподвижно, щадит мою трусость на ее счет, сказал с облегчением:
    — Это сокровищница Леопольда.
    Она произнесла со значением:
    — Настоящая?
    — Не настоящая, — ответил я, — а в самом деле настоящая. Та, что с золотом и драгоценностями, уже как бы законно и с песнями

реквизирована на скромные нужды победителей, ибо война обязана кормить себя.
    — А народ, — добавила она понимающе, — который не смог прокормить свою армию, сейчас кормит вашу?
    Я сказал с достоинством:
    — И сквозь зубы радуется, что ему еще повезло! Шкуру пока не сняли, хотя присматриваемся. А что, где-то иначе?
    Она оставалась неподвижной, пока я не отыскал и не придвинул ей кресло.
    — Ваше высочество, — сказал я с раскаянием, — прошу сесть. Простите за неуместные шуточки насчет… ну, вы знаете. Вон то все, что

накопил Леопольд и его предки… оставшееся после частичной экспроприации, а эта горстка на моем столе — то, что я нагло спер у горных

эльфов.
    — На вашем столе?
    Я пояснил вежливо:
    — Будучи человеком высокой культуры, я полагаю все созданное людьми общим достоянием, следовательно, и моим тоже. А так как Господь

вручил мне власти больше, то имею и божественное право захапать больше без стыда и совести, ибо это эволюционно и повышает

конкурентоспособность и выживаемость всего вида.
    Она посматривала со снисходительной усмешкой, словно в самом деле понимает, когда я сам не разумею, что несу, хотя кто знает, у женщин

спинной мозг зачастую оказывается куда мудрее, чем головной.
    — Однако, — сказал я со значением, — я бескорыстен и благороден по самое немогу! Выбрал только то, что меня интересует, остальное

оставляю королю и народу. Это вот, что от эльфов, я сейчас в свой мешочек тоже…
    Она произнесла нейтрально:
    — Немного же вы ему оставили.
    — Как это немного? — переспросил я в великой обиде. — Все остальное!
    — Все остальное, — заметила она, — просто хлам.
    — Зато как смотрится, — воскликнул я. — Пусть и руины, но какие!.. Освященные временем, потому, надо думать, очень дорогие.
Быстрый переход