– Ричард, это яд! Я читала о таких башмаках, убийцы их использовали ещё в Древнем Риме. Сними чулок, посмотри – раны нет?

– Да что я – ребёнок? Я бы почувствовал. Меня уже как то пытались убить ядовитой колючкой. На Кипре, помнишь? И сейчас у меня нет никакой раны, успокойся. Верней – есть, но не там.

И Львиное Сердце указал на окровавленное левое плечо – в драке чей то меч глубоко вошёл в него, пробив кольчугу. Это случилось, когда в капище ворвались крестоносцы, и тамплиеры поняли, что им больше нет надобности брать Ричарда живым.

Мать и сын обнялись, но король тут же разжал объятия.

– Кто нибудь, уведите отсюда королеву! – крикнул он своим рыцарям. – Пока идёт драка, ей здесь делать нечего.

– Да драки то почти уже и нет, государь! – отозвался из облаков ещё не осевшей пыли густой голос Седрика Сеймура. – Много ли тут и было этой нечисти? Пара сотен. Беда, что десятку другому удалось удрать: в суматохе всех не переловишь. Вы ранены?

– Пустяки. Но Господи помилуй, мессир! Что же такое вы сделали, чтоб в один миг обрушить чуть не половину стены? Это и есть подарок вашего китайца?

– Он и есть, ваше величество. И я, честное слово, радуюсь, что Китай далеко и оттуда пока не навезли к нам мешки этой дряни. Ещё навезут, будьте покойны, и вот тогда Арсурская битва покажется нашим внукам детской игрой. Чтоб мне не натягивать больше лука!

В это время Эдгар, уверившись, что с тамплиерами покончено, закричал своим товарищам:

– Все наружу! Башня того и гляди обрушится нам на головы! Фридрих! Возьми десяток воинов и скачите к берегу реки. Если кто то из дьяволовых слуг успел удрать по подземному ходу, вы можете их там перехватить. Остальные – за мной! Нужно переловить тех, что ушли через пролом. Но кому то следует остаться с королём и королевой.

– Это почему со мной надо оставаться? – в гневе закричал Ричард Львиное Сердце. – Я поеду с вами!

– Вы ранены, государь, и потеряли много крови, – достаточно резко возразил рыцарь Лионский. – Мы и так рисковали вашей жизнью: не окажись у Седого Волка этого китайского порошка, вы бы погибли.

– Он прав, Ричард, – вмешалась Элеонора тем повелительно ласковым тоном, который всегда обезоруживал её непокорного сына. – Лучше проводи меня в замок – что то я себя переоценила... Старею. Мессир Седрик! Вы останетесь с нами.

Старый рыцарь улыбнулся, и не подумав обижаться на выбор королевы.

– С радостью, миледи, с радостью. Пускай молодёжь гоняется за остатками этой нечисти. А по мне лучше отыскать в здешнем погребе хорошего винца. Кстати: а куда делся управляющий? Он ведь был правой рукой Парсифаля. Его нельзя упускать!

– Управляющего никто не видел, – ответил один из слуг замка, с самого начала примкнувший к крестоносцам. – Надо поискать среди убитых, но думаю, он успел удрать. Такая крыса – через щель пролезет! А жаль. Сам бы придушил! Кстати о крысах. Покуда тут творились все эти поганые дела, в замке этих тварей развелось – проходу нет. И собаки будто взбесились: рычат, норовят укусить. Одно слово – нечистая сила.

Эдгар, уже сидевший в седле, обернулся к своему «оруженосцу»:

– Мария! Пожалуй что останься и ты. Разберись с собаками – я вовсе не хочу, чтобы они покусали герцогиню, когда та приедет. Или детей, не дай Бог! Оставайся!

– Слушаюсь, сир! – со вздохом ответил «малыш Ксавье».

– А заодно, – заметил Львиное Сердце, – зашьёшь мне рану. Матушка и сама это отлично умеет, но так, как у тебя, ни у кого не выходит.

Рыцари и воины, разделившись на два отряда, ускакали в разных направлениях, и во дворе замка Брабант остались лишь несколько слуг из прежней охраны, король Ричард, его мать и юная жена рыцаря Лионского.