- Пожалуй, хотя я только и делаю всю ночь, что пью.

 Пауэл разлил по бокалом виски.

 - Думаю, у меня не окажется льда.

 - Предпочитаю без него.

 Подняв бокалы, они сделали по несколько глотков.

 - У нас правило: лучше уйти самому, прежде чем тебя выгонят. - Пауэл улыбнулся. - Вы ведь поэтому пришли, не так ли?

 Бонсанти кивнул.

 - Сколько времени вы мне даете, прежде чем известите итальянскую контрразведку?

 - Двадцать четыре часа. По дружбе.

 - Благодарю. Но, как видите, мне нужно гораздо меньше. Я почти готов.

 - Мне жаль, Пауэл. До сих пор я на все закрывал глаза. Но дальше уже невозможно. - Он вздохнул. - Некоторые сведения - вы сами это знаете разлетаются быстро. Из Лондона информация поступит сюда с минуты на минуту.

 Пауэл невесело улыбнулся:

 - Выходит, ваша разведка совсем неплохо работает?

 - Как видите. - Бонсанти ответил улыбкой. - А вы считали, что только английская разведка может служить образцом совершенства? Это не потому ли, что Англия - родина агента "ноль-ноль-семь"?

 Пауэл, пропустив иронию комиссара мимо ушей, продолжал собирать чемодан.

 - Ах, Бонсанти, если б вы знали, как не хочется покидать Рим.

 - Крепитесь, дружище Пауэл. В любой части света есть красивые женщины.

 - Это, конечно, большое утешение...

 Бонсанти поднялся с кресла и наполнил свой бокал.

 - Переписку... скажем, документы фон Гесселя вы увозите с собой?

 Пауэл через плечо покосился на Бонсанти, потом взглянул на часы.

 - В этот момент дипкурьер уже летит в Лондон.

 Бонсанти кивнул.

 - Удовлетворите мое любопытство. Форстер знает, что вы нашли бумаги?

 - Нет. Я не счел нужным ставить его в известность. Он знает только, что я искал документы, которые до зарезу нужны были Салливану. Форстера мало интересовали документы. Наверное, он поверил во всю эту чертовщину. Он захотел, чтобы я пришел к дому Витали раньше него и понаблюдал, кто появится там сразу же после его лекции.

 Бонсанти посмотрел на Пауэла сквозь прищуренные ресницы.

 - А где же вы нашли переписку?

 - Там, где она и должна была находиться, - ответил Пауэл. - В нише у ног ангела. У каменного посланца Витали.

 - Неслыханно. Невероятно. Она пролежала там с 1944 года. Двадцать семь лет! Пауэл допил виски.

 - Великолепный тайник. И понадобилась эрудиция Форстера, чтобы обнаружить его. - Пауэл о чем-то задумался, но быстро встряхнулся. Профессор Форстер... никогда не узнает, сколь многим ему обязана родина.

 - Этой ночью он показался мне разочарованным.

 - Ему до такой степени заморочили голову, что он и в самом деле рассчитывал найти знак повеления. Ничего. Думаю, общение с прелестной Барбарой сможет его утешить.

 - Может, вся эта мистика и в самом деле так впечатляет, а может, усталость и выпитое сказываются, но только и я начинаю думать, что знак все же был спрятан в тайнике.

 - Так или иначе, кто-то нашел его прежде, чем фон Гессель положил туда документы.

 - Кто еще, кроме Гесселя, мог найти его?

 Глаза Пауэла хитро сверкнули.

 - Если исключим Гесселя, значит, поддадимся суеверию. Комиссар, я от вас этого не ожидал.

 - Послушайте, а почему вы назначили лекцию именно на тридцатое марта? В голосе комиссара звучало подозрение.

 Пауэл растерялся лишь на секунду.

 - Это совпадение.

 - Возможно. Но вы ведь откуда-то знали, что тридцать первое марта день... особый?

 - Одно из множества совпадений в этой истории, - спокойно ответил Пауэл.