– Светлорд, – сказала Алили, – простите, но… может быть, вы могли бы помочь другим Сияющим? Сделать для них то, что вы сделали для себя?

– А что я сделал?

– Именно об этом я и спрашиваю. Еще раз прошу прощения, но… светлорд Благословенный Бурей, вы единственный Сияющий, которого я видела в башне, кто все еще в сознании. Что бы ни сделал враг, он вырубил остальных. Всех до единого. Кроме вас.

Каладин подумал о Тефте, лежащем на столе в другой комнате. Они влили ему в рот ложку бульона, и он проглотил, шевелясь и тихо бормоча между глотками.

Долгая ночь давила на Каладина. Он действительно нуждался в отдыхе. Наверное, надо было прилечь несколько часов назад. Но он беспокоился о своих пациентах, о людях, страдающих от боевого шока. До того, как все случилось, он подыскал им комнаты на четвертом этаже, среди потерявших руки или ноги на войне, которые теперь работали, чиня снаряжение для других солдат.

У пациентов Каладина наметился настоящий прогресс. Однако он мог точно представить, что они чувствовали сейчас, переживая еще один ужас, когда битва – частый источник кошмаров – началась вновь. Они, должно быть, совершенно растеряны.

«Не только они», – подумал Каладин, снова вытирая лоб рукой.

Женщина-гонец встала и потянулась, затем поклонилась и отправилась передавать новости дальше. Не успела она выйти, как из-под входной двери выскочила Сил, покрутилась несколько раз, а затем улетела обратно.

– Вражеский солдат, – вполголоса сказал Каладин родителям, – идет сюда.

И действительно, когда посланница ушла, певец в элегантной Царственной форме заглянул, чтобы проверить Каладина и его родителей, но надолго не задержался. Их еще было слишком мало, чтобы охранять каждый дом. Каладин подозревал, что, когда в башню переедет достаточное количество певцов, они с семьей не смогут говорить так открыто, как этим утром.

– Нам нужно поспать, – сказал Лирин Каладину.

– Другие горожане… – начал Каладин.

– Мы с Лараль навестим их, – сказала Хесина, вставая. – Я вздремнула раньше.

– Но…

– Сынок, – сказал Лирин. – Если Сияющие в коме, это означает, что нет гранетанцоров и регенерации. Нам с тобой нужно поспать, потому что в ближайшие дни мы станем очень занятыми людьми. Целая башня, полная перепуганных жителей, и, вероятно, не так уж мало горячих голов, которые станут бузить, несмотря на приказ королевы. Им всем понадобятся два отдохнувших лекаря.

Хесина нежно коснулась щеки мужа своей защищенной рукой, затем поцеловала. Она достала из кармана носовой платок и протянула его Каладину, который в очередной раз вытирал лоб. Затем она отправилась навестить Лараль, которая видела посланницу раньше и уже знала ситуацию.

Каладин неохотно присоединился к отцу и пошел по длинному коридору мимо палат пациентов к жилым помещениям семьи.

– А что, если я из горячих голов? – спросил Каладин. – Если я не смогу так жить?

Лирин остановился в коридоре:

– Я думал, мы это уже обсуждали, сынок.

– Ты думаешь, мне все равно, что враг захватил мой дом? Думаешь, что можешь просто превратить меня в хорошего, воспитанного раба, как…

– Как я? – со вздохом спросил Лирин. Его глаза метнулись вверх – вероятно, к клеймам на лбу Каладина, почти скрытым под волосами. – А ты не задумывался, сынок, о том, чтобы вместо упорных попыток к бегству продемонстрировать хозяевам свою полезность? Показать им, что можешь исцелять, а не убивать? Насколько меньше страданий стало бы в мире, если бы ты использовал свои таланты, а не кулаки?

– Ты хочешь сказать, я должен быть хорошим рабом и делать то, что велено.