– Если я буду приходить сюда, буду ли я чувствовать тебя сильнее? – спросила Мерри.

– Не знаю, – ответил Бен. – Я надеюсь, что найду способ коснуться твоей щеки или отвести волосы с твоего лица… в день твоей свадьбы. – Его лицо сморщилось. – Мередит, я тебя люблю.

– Бен, – произнесла Мерри. – Я тут выписала кое‑что. Это из сборника поэзии моего отца. – Она начала читать.

Как я люблю тебя? Возможно ли понять…

Люблю до глубины и высоты сознанья,

До края Бытия и Бога созерцанья,

Улыбки или слез и радостей благих,

И если можно мне, прошу благословенья

Любить тебя и там, за гранью дней моих.

Мерри сложила листок бумаги и опустила его на ладонь Бена. Он сложил его еще раз и спрятал в карман.

– Я не знаю, как с тобой попрощаться, – произнесла Мерри. – Я хочу, чтобы моя жизнь пролетела, как один миг, и я снова оказалась с тобой.

– Говорят, что она и в самом деле пролетает, как один миг, даже если ты живешь до старости. Как я и хотел. Я хотел писать книги и состариться, что‑то оставив после себя. Сделай это за меня, Мерри. Не отрекайся от жизни. Радуйся каждому ее мгновению. И не прощайся. Просто скажи: «Увидимся, Бен». Скажи: «Я буду тебя помнить, Бен». Тот, о ком помнят, на самом деле не умирает. – Мерри бросилась в объятия Бена и легким движением губ поцеловала его. – Мне трудно с тобой расставаться. Не делай наше прощание еще тяжелее. Я кое‑что оставил для тебя у себя на веранде. Пообещай, что не забудешь забрать.

Мередит попыталась сказать, что обещает, но рыдания не позволили ей вымолвить ни слова. Окружающий Бена круг света начал расти и пульсировать, будто озаряя его со спины. Внезапно он в мольбе потянулся к ней, и она едва не шагнула вперед, чтобы схватить его за руки.

Но гораздо более грубые руки обхватили ее за талию и оттащили назад. Она подняла голову как раз в тот момент, когда свет на фоне серебристого неба слился с солнечным диском, устремившись к ледяным недоступным для нее высотам. Почему люди уверены, что рай – это где‑то далеко наверху? Возможно, что он, как и ад, прямо здесь? Возможно, он совсем близко. Саша была представителем одной реальности, а Бен другой. Мерри наконец обернулась. Перед ней стояла Мэллори, обнимая ее и похлопывая по спине, как это сделал бы кто‑то из их родителей.

– Мерри, прости. Я знала, что в последний момент ты можешь сдаться. На твоем месте не устоял бы никто. А я не могла тебя отпустить. Я знала, что ты можешь уйти с ним.

– Я не думаю, что он и в самом деле забрал бы меня с собой.

– Тебя почти полностью поглотило это сияние. Я тебя едва видела.

– Наверное, так это и бывает, – наконец выговорила Мерри, обессиленная, как будто несколько часов бежала вверх по лестнице. – Мне кажется, что все это время я даже не дышала.

– Мне очень жаль, Мер.

– Мне тоже. Я пока еще не осознала, насколько.

Мэллори взяла сестру под руку, и Мерри, спотыкаясь, побрела к грузовику Дрю. Парень сидел на водительском сиденье, натянув на глаза бейсболку. Мэллори открыла дверцу, и перчено‑луковый запах старого автомобиля Дрю окутал Мерри, подобно узам жизни, которая была у нее до Бена. Она откинулась на спинку сиденья, и Дрю завел двигатель и развернул автомобиль.