– Нет, – прошептала Мерри. – Простите.

Боковым зрением она увидела красный городской автобус, остановившийся на углу Тыквенной лощины и Редферн‑стрит. Если она бросится бежать, то может на него успеть. Ее совершенно не привлекала перспектива пешей прогулки обратно, поскольку от дома ее отделяло много миль. Мередит повернулась, спрыгнула с крыльца и бросилась бежать. Внезапно она услышала у себя за спиной громкий возглас.

– Девочка! – кричал мистер Хайленд. Та оглянулась. – Вернись.

Мерри остановилась и сделала несколько шагов к нему.

– Не бойся. Я знаю, кто ты. Ты внучка Артура Бринна. Ты спаслась при пожаре в одном из соседних домов. Моя жена, Хелен, хочет с тобой поговорить.

Когда Мерри снова поднялась на крыльцо, мистер Хайленд распахнул перед ней дверь. Он провел ее в прихожую, обставленную старой, почти старинной мебелью.

– Проходи в гостиную. Как бы красиво ни было сейчас на улице, там все‑таки еще очень холодно. Я приготовлю какао. Позвони домой, чтобы родные не волновались.

Мерри стремительно набрала сообщение для сестры, которая гоняла мяч с Адамом и Дрю в парке Первопроходцев. На следующей неделе у Адама должны были начаться тренировки, и Мэлли решила немного его подготовить.

Мэл ощутила жужжание в кармане, открыла телефон и прочитала:

«Я разг с м‑ром и м‑с Хайленд. Врнсь дмой на автбсе. У меня все хор.»

– Мер у Хайлендов, – сообщила она Дрю. – Может, надо за ней заехать?

– Тебе кажется, что эти старики – серийные убийцы? – поинтересовался Дрю.

– Нет. Но я боюсь того, что она может там услышать.

– Мэллори, это именно то, чего ты хотела, – напомнил ей Дрю.

– Ты должен был меня отговорить, – заявила та.

– Адам! Бей сюда! – закричал Дрю голосом, который без всяких слов сообщил Мэлли, что он об этом думает. Парень бросился бежать по еще не просохшему полю, бросив через плечо: – Пожалуйста, когда ты в следующий раз попросишь меня не вмешиваться, напомни мне, что я должен вмешаться.

Любовь до жизни

А тем временем в удушающе жаркой комнате старого особняка в Тыквенной лощине женщина, предложившая Мерри снять куртку и присесть на диван, побледнела так, что стала одного цвета со своим белоснежным пушистым халатом. Ее длинные светлые, но посеребренные сединой волосы были заплетены в изысканную косу, а гладкая, лишенная морщин кожа лица и мягкие белые руки, казалось, никогда не видели солнечного света. А эти цвета морской волны глаза и грустную улыбку Мерри уже полюбила в ее сыне. Перед ней, вне всякого сомнения, сидел человек, подаривший Бену его синие глаза и, что было еще важнее, доброту. Над камином в гостиной, куда женщина провела Мередит, висели картины, выполненные маслом с фотографий. Одна из них изображала парня с квадратным подбородком отца, короткой стрижкой и такими же глазами, глазами их матери.

На втором портрете был Бен.

Мерри положила руки на колени и заплакала. Мистер Хайленд вошел в комнату с подносом в руках. Поставив его на столик, он вручил девочке большой квадратный платок, пахнущий отбеливателем и солнцем. Когда она отняла его от глаз, платок оказался испачкан тушью для ресниц, отчего Мерри почувствовала себя еще более несчастной.

– Скажи мне, – заговорила Хелен Хайленд, опускаясь на маленький красный диванчик напротив Мередит. – Повтори мне то, что ты говорила о Бене. Я не рассержусь.

– Вы мне не поверите, – ответила Мерри.