А немного позже, днем, каждая из сестер получила от матери сообщение о том, что Оуэн снова попал в больницу.

Мэлли позвонила маме, которая вынуждена была уйти с занятий, рискуя провалить всю свою затею с учебой.

– Плевать на занятия! – воскликнула Кэмпбелл. – Мы должны докопаться до сути происходящего. Оуэна обследовали врачи Нью‑Йорка и Риджлайна, и все твердят одно и то же. Они говорят: «Кто знает, что это такое?» и разводят руками. Мне это надоело.

– Нам приехать?

– Живите своей жизнью, Мэллори. Но, если у тебя сегодня нет тренировки, заезжай после уроков в больницу. Моральная поддержка мне не помешает. Саша здесь, – глубоко вздохнув, ответила Кэмпбелл. – Но папа вынужден работать, потому что Рик в отпуске. И если честно, Саша – не моя дочь.

Вообще‑то, у Мэлли была тренировка. Но тренер отнесся к ситуации с пониманием.

– Семья – это главное, – заявил он, когда Мэллори рассказала ему о том, что Оуэн снова в больнице. – Последние пару месяцев вам, ребята, изрядно достается, – сочувственно добавил он. – Не правда ли, Мэл?

– Да уж, ситуация – хуже не бывает, – кивнула та и поспешила к выходу, где ее ожидал Дрю.

В отделении детской интенсивной терапии, в котором они уже освоились, как у себя дома, Саша беседовала с Кэмпбелл и доктором Стаатс так, будто тоже была медиком.

– Что вы об этом думаете? – спрашивала Саша. – Вы будете делать ему эндоскопию?[17]

Доктор Стаатс удивленно покосилась на Сашу, но все же ответила.

– Это именно то, что я собиралась сделать. Теперь я уверена, что мы имеем дело не с аллергией и не с вирусом. Может, это паразиты? Или какая‑то кишечная непроходимость? Кажется, вы говорили, что ребенок начал капризничать совершенно неожиданно и что, кроме соевого молока, он ничего не ел?

– Да, сегодня утром он больше ничего не захотел, – ответила Кэмпбелл. – Я предложила ему ложку грушевого пюре, но малыш от него отвернулся.

– Потом пришла я, а Кэмпбелл с девочками уехали, – перехватила инициативу Саша. – Мы отправились на прогулку, и вскоре он уснул, сидя в коляске. Когда мы вернулись домой, Оуэн начал просыпаться, но я его укачала. И тут его опять вырвало. Я, конечно, сразу отняла у него бутылочку, но рвота не прекращалась. А потом он совсем ослабел. Я позвонила 911.

Врач попросила всех, кроме Кэмпбелл, выйти из палаты, чтобы она смогла осмотреть Оуэна. Малыш лежал на кровати бледный, вялый и такой крошечный. Выходя за дверь, девочки услышали слова доктора Стаатс:

– Кэмпбелл, ребенок похудел. Он нормально питается? Не считая этих инцидентов, конечно. Со времени последнего осмотра он потерял в весе целый фунт.

– Когда я с ним, все в порядке. Но я работаю либо целый день, либо целую ночь, в зависимости от расписания занятий. Когда я дома, у меня ни разу не было проблем. Карла и Саша в один голос уверяют, что у него хороший аппетит. Но вы же знаете Карлу Квинн. Из нее слова лишнего не вытянешь. Голые факты. Моя свекровь, будучи с Оуэном, тоже ни на что не жаловалась. Выходит, что ему становилось плохо, когда с ним была либо Карла, либо Саша, либо Луна… это старшеклассница, которая сидит с ребенком по выходным. Словом, когда Оуэн оставался с одной из этих девушек. Я, конечно, очень благодарна Саше. Вчера вечером она даже опоздала на свою вторую работу, чтобы дать нам с Тимом возможность вместе пообедать в городе. Когда мы вернулись домой, Оуэн спал, что показалось мне очень странным, потому что обычно он никогда не ложится раньше семи или восьми.