-  Вы чего, панове? - удивилась девушка, но ответа не дождалась. Пушистый комок начал переходить из рук в руки, острые ножи отрезали кусок за куском.

    -  Так то ж хвост волчий! - сообразил Хведир. - На пыжи, да?

    Его тоже не удостоили ответом. Уцелевший кусок меха был отправлен обратно в сумку, после чего сивоусые, о чем-то шепотом посовещавшись с татарином, удовлетворенно хмыкнули и тронулись с места.

    -  Понял! - бурсак потер руки и зашептал, стараясь, чтобы не услыхали остальные. - Это, Ярина, и есть фольклор, самый настоящий! Чтобы убить чорта, нужен пыж из волчьей шерсти. А можно и серебряным таляром - вместо пули. Говорят, сам Семен Палий это выдумал. Вот уж не думал, что увижу!

    Ярина улыбнулась в ответ, но улыбка сразу погасла. Рука привычно нырнула в седельную суму, проверяя: на месте ли пистоли? Вот они, надежные, недавно смазанные, заряженные. А вот и пороховница, тяжелая, полная. Правда, пыжи не из волчьего хвоста, но - ничего.

    Шабля тоже была на месте - "корабелка", подарок отца. Захарко Нагнибаба, сотников дед, взял ее в горячем бою. Давно дело было, еще при Старых Панах, когда гетьман Зиновий поднял черкасов на защиту родной земли и родной веры…

    -  Да ты чего? - удивился Хведир. - Воевать собралась, что ли? С кем?

    Девушка только головой покачала. Всем хорош парень - и умный, и добрый, и не трус вроде - да только не черкас. Вот и на коне сидит: стыдно смотреть, словно собака за заборе.

    Впрочем, Хведир тоже изготовился - по-своему. Из-за пазухи был извлечен кожаный кошель, из кошеля - окуляры. Окуляры долго протирались и, наконец, были водружены на нос. Вовремя - маленький отряд уже подъезжал к околице.

    Ярина усмехнулась.

    * * *

    Первым их встретил поп. Отец Гервасий был без шапки, зато с большим медным наперсником на груди. Черные с проседью волосы дыбились, всклоченная борода торчала во все стороны.

    -  Господи! Господи! Неужто и вправду услыхал мя, грешного? Неужто и вправду?…

    И голос стал иным - не прежним, густым и самодовольным, а хриплым, трескучим, словно с мороза.

    Ярина соскочила с седла, не глядя, кинула поводья, надеясь, что Агмет успеет их подхватить. Склонила голову:

    -  Благослови, отче!

    Благословляющая длань дрогнула, с трудом сотворила крест.

    -  Добрый вечер, отец Гервасий!

    -  Добрый… Дочь моя! Ярина Логиновна! Панове! Не попустите! Заступитесь!

    -  И где сии супостаты злокозненные пребывание ныне имеют? - поинтересовался Хведир, неловко слазя с коня. Остальные уже окружали Ярину. В руках у черкасов сами собой оказались короткие рушницы-янычарки. Агмет поигрывал кривой турецкой шаблей.

    -  Су… Супостаты… - поп сглотнул. - Пребывают они в хате бесова пасынка Григория Кириченки, именуемого также Чумаком…

    -  А все остальные где? Мужики? - перебила Ярина. - Возле хаты?

    Поп понурил лохматую голову, и все стало ясно.

    -  Ну, пошли! - девушка резко вскинула подбородок. - Веди, отец Гервасий!

    -  Д-дочь моя! Панна сотникова! Панове черкасы! - растерялся священник. - Не должно ли подмогу обождать, ибо страшны супостаты, словно войско адово…

    В ответ послышался негромкий смех - смеялись сивоусые. Агмет тоже скривил губы. Ярина махнула рукой:

    -  Или не видишь, отче? С нами сам пан ритор Теодор Еноха, с ведьмами и чертями первый боец!

    Хведир расправил плечи и зачем-то погладил еле заметные усики.