Свои записи она вела шифром, который сама изобрела, еще будучи маленькой девочкой. Ключом к шифру был ее родной язык, неизвестный даже Далу. Цендри боялась использовать звукозаписывающую аппаратуру, памятуя о том грубом ответе, который прислали правители Матриархата.

Миранда относилась к Цендри очень внимательно и неоднократно приглашала принять участие в хозяйственных делах. Цендри уже видела и сад, и рабочие помещения: ткацкую комнату, комнату для вышивания, швейную и комнаты для детей. И все же Цендри понимала, что настоящая жизнь Матриархата пока ей совершенно неизвестна. Прежде всего ее интересовала частная жизнь обитательниц дома Ванайи. Ей казалось странным большое количество детей при полном отсутствии мужчин. Предыдущие мысли об искусственном осеменении она давно отбросила, для этого жительницы были слишком примитивны и чувственны. Наблюдая за ними, Цендри постепенно пришла к выводу, что женщины ведут активную половую жизнь, но не могла взять в толк, когда они этим успевают заниматься и где. Нигде и никогда ей не встретился ни один мужчина.

Общаясь с Мирандой и видя ее расположение к себе, Цендри была уверена, что рано или поздно ей удастся заглянуть в самую суть Матриархата. Что касается Миранды, она без устали расспрашивала Цендри о жизни в Сообществе.

Однажды, прохаживаясь по выложенным разноцветными плитками дорожкам сада, Миранда вдруг спросила:

– А вы уже долго живете со своим спутником?

Цендри подумала, перевела в уме временные сроки и ответила:

– Около трети вашего долгого года.

– Вы взяли его в качестве спутника на время пребывания здесь?

Цендри улыбнулась.

– Не только. Мы будем вместе столько, сколько захотим. Брак не обязательно должен длиться всю жизнь. – Цендри не нашла местного эквивалента слову «брак», его попросту не было, поэтому она выбрала термин «дружба». – Но мы пока не думаем расставаться.

– Значит, ваш спутник одновременно является и вашей подругой? – удивленно спросила Миранда. – Это очень странно – мужчина в качестве подруги, неестественно и очень, – она наморщила лоб, тщательно подбирая нужное слово, – трудно в половом смысле. Я хочу сказать, что это очень утомительно.

Теперь удивилась Цендри. Она сомневалась, что Миранда представляет себе сексуальные потребности мужчины. Похоже, она знала, что сексуальная потребность – понятие сугубо психологическое и во многом определяется обществом, но неужели Миранда действительно считает мужчин ненасытными? Цендри вспомнила, как в день ее прилета кто‑то сказал, да, наверное, это была Миранда, что мужчин невозможно обучить чему‑нибудь, поскольку они слишком подвержены половому влечению. «Откуда у этих женщин столько практичности во взглядах на мужчин, если они их и в глаза не видят?»

– Я не нахожу это утомительным, – возразила Цендри с улыбкой, но вопрос Миранды тем не менее смутил ее.

– Вы не чувствуете себя одинокой без женщин? Мне кажется неестественным, что женщина не поддерживает отношения с женщинами.

К сочувствию Цендри уже привыкла на Университете, где групповой брак не был редкостью. Ее часто спрашивали, не чувствует ли она себя одиноко и неуютно, ложась ежедневно в постель с одним и тем же мужчиной. Некоторые даже жалели ее. Сейчас Цендри столкнулась с еще одной крайностью, ей сочувствовали в том, что с ней нет женщины.

– У меня много приятельниц, – спокойно ответила Цендри. – А самое главное, Миранда, мы с Далом уверены, что один мужчина, одна женщина и их дети составляют ячейку общества. Мы не видим ничего странного в том, что в данном случае мужчина и женщина являются и друзьями и любовниками.

– Но как вы можете считать женщину своим другом, если вы не делитесь с ней своими сокровенными мыслями, своими тайнами? – спросила Миранда.