– Совершенно верно, – сказала Синди. – Именно это я и хотела сказать.

– Лично мне летучую мышь не жалко, – не задумываясь произнес попугай. – Она очень злая и от нее никогда не услышишь доброго слова.

– Она очень одинокая, – возразила обезьянка.

– Она одинокая оттого, что злая. Она никого не любит и не желает ни с кем знаться, – стоял на своем Кеша.

– А мне кажется, причина ее одиночества в другом, – задумчиво произнесла тигровая кошка.

– В чем же заключается эта причина? – ехидно спросил попугай.

– В том, что Мараду днем, когда мы гуляем по острову или занимаемся чем-то другим, плохо видит. Поэтому она и не покидает свою пещеру. Ее зрение обостряется ночью, но в это время мы все уже спим.

– Верно, верно, – поддержала Маргуай Синди. – Может быть, мы даже сами немного виноваты в том, что она такая... не очень добрая.

– Ну вот, – пробормотал Кеша, – оказывается, я уже виноват в том, что моя правительница злится на все и всех по любому поводу и без повода.

– Я же сказала «может быть», – уточнила обезьянка.

– Ай-Ай, а что думаешь ты по этому поводу? – обратилась к трехпалому ленивцу тигровая кошка.

Ленивец думал долго, так долго, что друзья уже перестали надеяться дождаться от него какого-нибудь ответа, и вдруг произнес:

– Мне кажется, нехорошо оставлять в беде кого бы то ни было, зная, что ему грозит опасность.

Услышать такую умную мысль от трехпалого ленивца было так неожиданно для его друзей, что даже попугаю стало стыдно за свои слова, и он извиняющимся тоном сказал:

– Да я что, разве против?.. Я никого не собирался оставлять в беде. Да я за нашу правительницу могу жизнь отдать!

Он еще что-то тихо пробормотал, а потом воскликнул:

– Так чего же мы ждем?! Пираты, возможно, уже подошли к золотому замку!

И друзья бросились по следам пиратов. Даже Ай-Ай старался не отставать от всех, хоть ему это было и очень нелегко.

Пираты шли не торопясь и не думая ни о какой опасности. Им казалось, что на острове вообще нет ни одной живой души, кроме этой огромной летучей мыши, – такая тишина стояла вокруг. Не пели птицы, не шелестела листва на деревьях.

Фреди насвистывал себе под нос какую-то песенку, как вдруг его в голову стукнуло что-то очень тяжелое. Фреди вскрикнул и оглянулся. У его ног лежал большой апельсин.

– Кто бросил в меня апельсином?! – заорал пират.

Все молчали, только на лице Джонни блуждала какая-то странная улыбка.

– Ты бросил в меня апельсином? – грозно спросил у него Фреди.

– Да ты что, Фреди! Зачем я буду бросать в тебя апельсином?! – пожал плечами длинноухий пират.

– Клянусь всеми сокровищами этого острова, это сделал ты!

Фреди сжал кулаки и шагнул в сторону Джонни.

– По-моему, твои мозги немного отсырели. Сейчас мы развесим их на дереве, чтобы они немного подсохли.

Фреди медленно достал из-за пояса пистолет и направил его в сторону Джонни.

– Эй, Фреди, остановись! – крикнул Чарли. – Джонни, конечно, полный кретин, но, я думаю, даже он должен соображать, что бросаться апельсинами не только глупо, но и не безопасно.

– Вот именно, – пробормотал Джонни.

– А чего же он тогда улыбается? – с обидой в голосе спросил толстяк.

– А я всегда улыбаюсь, – искренне сказал Джонни.

– Смотри, чтобы ты не перестал навсегда улыбаться раньше, чем мы дойдем до золотой пещеры! – пригрозил ему Фреди.

Пираты двинулись дальше, но Фреди вдруг остановился и опять заорал:

– Эй, но как же так!

– Фреди, что там опять у тебя? – недовольно спросил у него Чарли.