Слезы обжигали ее глаза:

— Как же я буду по тебе скучать! — Она сама удивилась силе своих чувств. — Но наверняка потребуется немало времени, чтобы составить брачный контракт. А потом нам надо будет подождать, пока наши имена огласят в церкви.

Он погладил ее по щеке:

— Если король захочет, чтобы все произошло быстро, так и будет.

— А вдруг он мне не понравится? Вдруг он омерзителен? — Она так и сыпала словами. — А что, если он предатель? Неужели король все равно заставит меня…

— Тише, тише. — Роберт обнял ее. — Давай сначала познакомимся с ним.

Она прижалась головой к его груди, сминая бархат прекрасной туники, но Роберт, кажется, не возражал. В объятиях Роберта она вспомнила, как отец утешал ее, когда она была совсем маленькой. Живот ее сжался от острой тоски потому, из детства, отцу.

— Я рада, что ты будешь рядом, — прошептала она. Роберт отклонился назад и отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки.

— Твой муж будет тебя обожать. — В уголках его глаз залегли морщинки. — Предсказываю тебе в жизни великую любовь и незабываемые приключения.

Спустя недолгое время их уже препроводили в Большой зал Казначейства. Изабель цеплялась за руку Роберта: он вел ее в дальний конец зала, где на высоком троне восседал король Генрих. Сегодня невозможно было по ошибке принять его за монаха. Поверх расшитой львами и ирисами — геральдическими знаками королевского дома — туники он надел отороченную горностаем мантию.

Они остановились в нескольких шагах от человека, с которым беседовал король. Ожидая, пока король позволит приблизиться, Роберт тихонько пожал пальцы Изабель. Она изогнула бровь, и он кивком указал на человека, стоявшего перед троном. Это он.

Так вот какой человек станет ее мужем до конца ее дней. Даже со спины она видела, что он молод, хорошо сложен и дорого одет: начиная с парчовой туники и рейтуз в тон и заканчивая высокими черными сапогами. Он носил длинные черные волосы, собранные кроваво-красной лентой.

Она отклонилась в сторону и вытянула шею, стараясь хоть как-то разглядеть его лицо. Бородавки? Ожоги? Оспины? Гнилые зубы? Она старалась приготовить себя. Не может быть, чтобы он был богат, знатен, молод и красив.

Слова короля оторвали ее от наблюдений.

— Мы польщены, лорд де Рош, — судя по голосу, король был каким угодно, но только не польщенным, — что вы сочли возможным явиться по нашему зову. Наконец-то.

— Я прошу прощения за задержку, сир.

В голосе де Роша было не больше раскаяния, чем в голосе короля — удовольствия. Это не сулило ничего хорошего.

— Уверяю вас, что в это время я действовал в ваших интересах, — продолжил де Рош. — Я убеждал руанцев, что самое мудрое решение — признать вас законным правителем.

— Надо же, их понадобилось убеждать так долго. — Король бросил на него суровый, пристальный взгляд. — Вы должны сказать своим землякам, чтобы они не испытывали моего терпения — и Божьего.

— Разумеется, сир.

Благодушный ответ де Роша свидетельствовал о том, что он не принял слова короля всерьез, — а зря, подумала Изабель.

— Я полагаю, — все еще напряженно продолжил король, — вы готовы к заключению брачного контракта?

Король перевел взгляд на Изабель, и она склонилась в глубоком реверансе.

— Леди Хьюм, — обратился к ней король, позволяя встать, — позвольте представить вам лорда Филиппа де Роша.

Он обернулся, и Изабель порывисто вздохнула. Боже милостивый! Это же воплощение мужской красоты! Адонис, Адонис с усиками и аккуратной эспаньолкой, которые так подходят к черным волосам.