— Ну, ротмистр, это вы уже слишком! — зябко повела плечами Надежда. — Страшные картины рисуете. Такого случиться не может.

   — Не дай, конечно, Бог, — согласился с ней Подъямпольский. — Так что сейчас уходить будем на северо-восток, к армии Барклая. Знать бы только, где она и куда сейчас пойдут французы...

   — Наверное, наши генералы знают, — вздохнул Цезарь Торнезио.

   — Это их, генеральское дело, — продолжал Подъямпольский. — Наше дело — солдат сохранить и в походе вести эскадрон должным образом. Тутолмин давеча на совещании эскадронных командиров сказал, что за двадцать дней сего месяца убежало из полка двадцать восемь нижних чинов. А в мае — только десять, да и то троих поймали...

   — Мало того, что они — воры, так они ещё и трусы! — Надежда не скрывала своего негодования.

   — Отчего бы им не убежать? — Цезарь Торнезио был настроен более философски. — Полк — Литовский, они — литвины и находятся на своей земле. Вчера, когда я водил солдат к колодцу за водой, один господин, проезжая мимо в коляске, крикнул мне по-французски, что здесь — территория независимого княжества Литовского, мы — его враги...

   — Присягу, однако, они давали русскому царю! — жёстко ответил Подъямпольский. — Наказывать их надо по законам военного времени!

   — А что, разве кого-нибудь уже поймали? — удивился Чернявский.

   — Нет, не поймали. Да и кого поймаешь при таком отступлении? Потому прошу вас, друзья мои, — командир выдержал значительную паузу, — быть трижды внимательными. Сберечь эскадрон для решительных действий — вот каков нынче ваш долг офицера...

Присоединив в Новогрудке к своим войскам 27-ю пехотную дивизию генерала Неверовского, Багратион повёл армию к местечку Николаев на верхнем Немане. Но тут стало известно, что корпус маршала Даву занял Вишнёво, а войска Жерома Бонапарта вступили в города Слоним и Зельву. Это грозило 2-й Западной армии окружением. Багратион тотчас переправился обратно на левый берег Немана и пошёл по дороге на юг, к местечку Мир, для того чтобы попытаться пробиться к Минску на соединение с 1-й Западной армией с другой стороны: через Кареличи — Ново-Свержень — Кайданово.

С каждым днём условия похода становились всё труднее и труднее. Наступила погода, жаркая до неправдоподобия. Обозы из-за усталости лошадей начали сильно отставать от полков. Выдача свежего хлеба и мяса заметно уменьшилась. Вино последний раз уланы получили 26 июня, когда 2-я Западная армия достигла Несвижа.

Но в ночь с 26-го на 27 июня в их лагере сыграли «генерал-марш», и литовские уланы вместе с другими кавалерийскими полками из отряда генерал-майора Васильчикова: Ахтырским гусарским и Киевским драгунским, а также 5-м Егерским полком — выступили из Ново-Сверженя обратно по дороге к местечку Мир, где казаки Платова завязали бой с авангардом французов.

Слыша канонаду, офицеры эскадрона полковника Скорульского радовались от души: наконец-то они побывают в деле! Но радость была недолгой. В атаку на польские уланские полки вместе с казаками ходили ахтырские гусары, киевские драгуны и лейб-эскадрон Литовского уланского полка.