|
- Ему нужны свежий воздух и движение, - заявил Лесли. - Взял бы лодку да поразмялся на ней... - Я думаю, Теодор скажет нам, в чем дело, - подытожила мама. Теодор уединился с Ларри, чтобы осмотреть его, и через полчаса вернулся к нам. - Ну, я не нахожу никаких... э... словом... органических дефектов, - рассудительно произнес он, покачиваясь с пятки на носок. - Разве что небольшой излишек веса... - Вот видите! - торжествующе произнесла Марго. - Я говорила, что ему нужно сесть на диету. - Помолчи, милая, - остановила ее мама. - И что же вы порекомендуете, Теодор? - Я подержал бы его день-два в постели, - предложил Теодор. - Легкая диета, понимаете, поменьше жирного, и я пришлю лекарство... э... что-нибудь тонизирующее. Послезавтра приеду и посмотрю его снова. Спиро отвез Теодора в город и вернулся оттуда с лекарством. - Не буду пить, - заявил Ларри, подозрительно глядя на бутылочку. - Прислал какой-то экстракт яичников летучей мыши... - Не говори глупостей, милый, - возразила мама, наливая лекарство в ложку. - Оно поможет тебе. - Как бы не так. Именно такую дрянь пил мой приятель, доктор Джекил - и что с ним случилось? - Что? - простодушно спросила мама. - Его нашли на люстре. Он висел вниз головой, почесывался и говорил всем, что его зовут мистер Хайд. - Полно, Ларри, перестань дурачиться, - твердо сказала мама. Понадобились долгие уговоры, прежде чем Ларри наконец принял лекарство и лег в постель. На другое утро нас ни свет ни заря разбудили негодующие вопли, доносившиеся из его комнаты. - Мать! Мать! - орал он. - Иди сюда, посмотри, что ты натворила! Мы застали его расхаживающим нагишом по комнате, с большим зеркалом в руке. Ларри с воинственным видом повернулся к маме, и она ахнула: его лицо раздулось вдвое против обычного и цветом напоминало помидор. - Что ты наделал, милый? - пролепетала мама. - Наделал? Это ты наделала! - прокричал он, с трудом выговаривая слова. - Ты и твой окаянный Теодор - и ваше проклятое лекарство, оно подействовало на мой гипофиз! Гляди на меня, гляди! Хуже, чем Джекил и Хайд! Мама надела очки и снова уставилась на Ларри. - Сдается мне, у тебя свинка, - озадаченно произнесла она. - Ерунда! Свинка - детская болезнь! - выпалил Ларри. - Нет, это все чертово лекарство Теодора. Говорю тебе: оно подействовало на мой гипофиз. Если ты немедленно не добудешь противоядие, твой сын превратится в великана. - Чепуха, милый, это несомненно свинка, - настаивала мама. - Нет, в самом деле странно, ведь я была уверена, что ты уже болел свинкой. Так, постой... У Марго была корь в Дарджилинге в 1920 году... У Лесли была тропическая диспепсия в Рангуне... нет, в 1910 году в Рангуне диспепсия была у тебя, а Лесли болел ветрянкой в Бомбее в 1911... или это было в 1912? Не помню точно... Тебе удалили гланды в Раджапутане в 1922 году, а может быть, в 1923, точно не припомню, а после этого у Марго... - Простите, что перебиваю этот перечень фамильных недугов из “Альманаха старого Мура”, - сухо произнес Ларри, - но может быть, кто-нибудь из вас все же пошлет за противоядием, пока меня еще не разнесло так, что я не пролезу в дверь? Когда явился Теодор, он подтвердил мамин диагноз. |
