|
- Хорошо, отрезал Ларри. - Делайте что хотите. Вы еще взвоете очень скоро, когда все ваши постели будут в совиной блевоте. А я пока поселюсь в гостинице. - Ну вот что, хватит говорить о совах, твердо произнесла мама. - Кто будет пить чай? Выяснилось, что чай будут пить все. - Я испеку лепешки, сказала мама, вызвав волну радостных вздохов, потому что мы все обожали мамины лепешки с кремом, маслом и домашним земляничным вареньем. - Я пригласила на чай миссис Вадрудакис, так вы уж ведите себя прилично, добавила мама. Ларри застонал. - Что это еще за миссис Вадрудакис, черт побери? Какая-нибудь старая зануда? - Опять ты за свое, строго сказала мама. - Она производит очень славное впечатление. Я получила от нее такое милое письмо, она просит у меня совета. - Это по какому же поводу? - осведомился Ларри. - Дело в том, что ее очень огорчает, как крестьяне обращаются со своими животными. Сам знаешь, какие у них тощие кошки и собаки, а бедные ослики все в болячках. Ну вот, она и задумала учредить здесь на Корфу общество защиты животных от жестокого обращения, вроде Королевского общества у нас в Англии. И хочет, чтобы мы ей помогли. - От меня помощи ей не будет, решительно заявил Ларри. - Я не собираюсь помогать кому-либо защищать животных, скорее буду за жестокое обращение с ними. - Полно, Ларри, не говори таких вещей, сурово заметила мама. - Я ведь знаю, ты это не всерьез. - Вот именно, что всерьез, возразил Ларри. - И поживи эта Вадрудакис с неделю в этом доме, она поняла бы меня. Своими руками стала бы душить всех сов на своем пути ради спасения собственной жизни. - Словом, я прошу вас всех вести себя вежливо, - твердо сказала мама. И добавила: - И пожалуйста, Ларри, оставь в покое сов. Она может посчитать нас ненормальными. - Так оно и есть, с чувством заключил Ларри. После ленча я обнаружил, что Ларри, как это с ним часто случалось, ухитрился восстановить против себя двух возможных союзников в его антисовиной кампании - Марго и Лесли. Марго, увидев совят, пришла в неописуемый восторг. Она только что овладела искусством вязания и теперь с непомерным великодушием вызвалась вязать для них все, что я пожелаю. Я попытался представить себе совят одетыми в одинаковые полосатые свитеры, однако непрактичность этой идеи вынудила меня с сожалением отказаться от любезного предложения сестры. Зато помощь, предложенная Лесли, была более практичного свойства: он сказал, что готов настрелять для меня воробьев. Я спросил, может ли он делать это каждый день. - Ну, каждый день вряд ли, ответил Лесли. - Я ведь не всегда дома. Могу уехать в город или еще куда-нибудь. Но когда я дома-пожалуйста. Так может быть, он настреляет побольше впрок, скажем, чтобы совам был корм на неделю? - Хорошая мысль! - сказал Лесли. - Ты посчитай, сколько воробьев тебе надо на неделю, и я их заготовлю. С большим трудом (математика никогда не была моей сильной стороной) я вычислил, сколько воробьев, с учетом другого мяса, понадобится мне на неделю, после чего отнес результат своих подсчетов в комнату Лесли, где он был занят чисткой последнего пополнения своей коллекции-великолепного старинного турецкого мушкета. - Так... Ясно, заключил он, глядя на мой листик. - Будет сделано. Лучше я возьму духовое ружье, а то ведь этот чертов Ларри поднимет крик из-за шума. |
