|
Пешеходов не было, но улица все равно освещалась газовыми фонарями. Эта нарядная улица упиралась в другую, не менее роскошную, образуя с ней букву «Т». Кучер правил к изысканному особняку, широкую лестницу которого охраняли два льва, выточенные из известняка. Почти все пространство улицы перед особняком было занято каретами и экипажами всех возможных цветов и расцветок. Экипажи стояли в два, а кое где и в три ряда, запрудив даже такую широкую улицу, как эта. Слуги, грумы и кучера – все в ливреях – болтали, сбившись в небольшие группы. Особняк искрился бесчисленным множеством окон.
– О Боже, – прошептала Виолетта, – интересно, кто же здесь живет. – Тихо ты, – одернул ее Ральф, но было уже поздно. Кучер, к чьему экипажу они так беспардонно прицепились, услышал разговор и, обернувшись на козлах, закричал: – Кто здесь?! А ну, пошли прочь! Он кричал громко и злобно размахивал хлыстом, норовя зацепить им двух грязных ребятишек. – Проваливайте! – не унимался он. – Прочь от кареты моего хозяина! Виолетта и Ральф одновременно спрыгнули с запяток, а кучер в это время натянул вожжи, вынуждая лошадок перейти на быстрый шаг. Поднимаясь с колен, Виолетта бросила взгляд на прекрасный удаляющийся экипаж. Коленки болели, да вдобавок она порвала чулки. – С тобой все в порядке? – поинтересовался Ральф, присоединяясь к подружке. – Все в порядке. Я просто ударилась, – пожаловалась Виолетта и, прислушавшись, сказала: – Музыка. Никогда такой не слышала. Дети замолчали. Струнная музыка, плывущая из особняка, завораживала. Звуки были мягкими, но хорошо различимыми, живыми, но спокойными, умиротворяющими и веселыми одновременно. Виолетта снова вздохнула. – Похоже на замок, правда? – Это вовсе не замок. Здесь живет граф, – грубо опустил ее на землю Ральф и для вящей убедительности сплюнул. – Наверное, он никогда не бывает голодным, – протянула Виолетта, во все глаза глядя на особняк. Он, казалось, состоял из нескольких зданий, разных по высоте и стилю. Особняк был построен из какого то мерцающего заморского камня. Три башни, хвастливо взметнувшие свои остроконечные крыши кверху, придавали особняку сходство со средневековым замком. С крыши химеры разевали пасти на прохожих. Интересно, подумала Виолетта, зачем хозяевам замка понадобилось «украшать» его чудовищами, если можно было обойтись и без них. – Наверняка у них нашлась бы пища и для двух едоков вроде нас с тобой, – снова ухмыльнулся Ральф. – Ты с ума сошел! – Виолетта широко раскрыла от ужаса глаза. – Я ничего еще не ел сегодня, – ответил Ральф и взял ее за руку. – Подожди. – Виолетта слегка подтолкнула его к раскидистому вязу. Мимо маленьких оборванцев проехала отсвечивающая черным лаком карета. На каждой дверце красовался серебряный семейный герб. Резвые лошадки замедлили бег, и карета остановилась прямо напротив лестницы, ведущей в особняк. Кучер, одетый в ливрею серебряного и голубого цвета, соскочил с козел, но дверца кареты распахнулась прежде, чем он успел сделать шаг назад. Виолетта любовалась затянутым в черный вечерний костюм, молодым человеком, который играючи соскочил с подножки кареты. – Еще один сноб, который думает, что он лучше нас, – сквозь зубы процедил Ральф. – Ты прав, – согласилась Виолетта. Молодой человек бросил приказание кучеру и направился в сторону особняка. Его осанка и манера держаться говорили о том, что он не сомневается, что весь мир принадлежит ему, а особняк является всего лишь крошечной частью этого мира. – Фраер, – сплюнул Ральф. Дети бегом преодолели расстояние от вяза до ограды, отделяющей прекрасный особняк с башнями от соседнего, не менее прекрасного. |
