– То есть это может быть один и тот же человек, – вставил Остапчук.

– Еще кое-что, – подал голос Акимов. И снова стих.

– Ну говори, раз начал, – приказал Сорокин.

– В день смерти Найденова на платформе контактировала с женщиной в форме военврача. Есть основания полагать, что еще и с мужчиной, у которого нет пальца…

Сорокин уставился на него горящим красным оком:

– Что ты сказал?! Пальца? Указательного, на правой?

– Да, – подтвердил Сергей, – а что?

– А то, товарищи мои дорогие, что у налетчика нашего сбежавшего как раз его и нет, указательного на правой. И раз так…

– …то он стрелять может только левой, – закончил Акимов. – Полагаете, что это он стрелял в Ревякина?

Некоторое время они молчали, укладывая в голове новости. Потом, решившись, Сергей все-таки высказался:

– Николай Николаевич, никак из головы у меня Чайка не выходит. Пожарский, описывая женщину-военврача, как будто ее портрет нарисовал.

– Что, такая заметная? – поинтересовался Сорокин.

– Очень, – решительно подтвердил лейтенант.

Николай Николаевич снова замолчал, что-то записывая и перечеркивая, потом спросил:

– Сергей, а ты из госпиталя своего не припоминаешь никого беспалого, и чтобы по фамилии Козырь, Козырев или нечто вроде?

– И думать нечего, не помню. Я ж ушибленный на всю голову был. Но, может, и после меня это было.

– С пальцем интересно: указательный, да на правой, – задумчиво заметил Остапчук. – А если самострел?

– Я тоже про это сейчас размышляю, – отозвался капитан Сорокин. – Раз так, то… ладно, покумекаю. Интересная каша заваривается, граждане.

Уже закрывая летучку, начальник вдруг вспомнил:

– Да, товарищ Остапчук, что со сковородками, может, нашел что?

– Да есть кое-что, товарищ капитан. – ухмыльнулся Саныч, потирая руки. Он любил эффекты. – Перекупка надежная с толчка подогнала. Айн момент.

Он сгонял в кабинет, принес два свертка и со скромной гордостью развернул их. В одном, в тряпке, перетянутой шпагатом, оказалась сковорода, в другом – аккуратно сложенные, ветхие, но чистые простыня, пододеяльник и наволочки.

– Наперника, правда, нет, но есть мысль, что это вот он. – Саныч указал на тряпку, в которую была укутана сковородка.

Начальство попросило:

– Так. И что все это значит, поясни?

– Да просто все. Вот эта сковородка – совершенно определенно та, что сперва пропала у гражданки Ивановой, потом была приобретена гражданкой Приходько-младшей… как бы. А потом пропала и у тетки Анны. Ну а бельишко вот, с метками «А» и «Ф», – это просто стибренное с сушки девчонками.

Сорокин потряс головой:

– Так. Пункт первый: что значит «как бы», пункт второй: с чего ты взял, что девчонками?

Довольный Остапчук еще более охотно начал свое повествование:

– А, это интересная история…

Чем дальше излагал он захватывающую сагу о том, что надежная перекупка с толчка выловила эти вещи и просигналила об этом товарищу Ивану Санычу, тем более становились понятны масштабы катастрофы и морального разложения среди как минимум двух экземпляров. Которые до недавнего времени казались образцово-показательными.

– Перекупка сразу вычислила этих двух, – неторопливо пояснял Остапчук.