– Я бы точно так же сказал, – вставил Тальбот, – если все было так, как вы говорили.

– Прошу прощения, но я сомневаюсь в этом. Оказалось, ее интересует, посылал ли дядя Адам какую‑нибудь радиограмму. Похоже, что...

– Дядя Адам?

– Ну, Адамантиос Андропулос, которого мы знаем под именем Спирос. Оказывается, вместе со своей подругой Евгенией – сами девушки учатся в Афинском университете, а их родители живут в Пирее – они имеют привычку каждый вечер звонить домой. Она хотела, чтобы ее родителям сообщили о том, что яхта потерпела крушение, они подобраны британским военным кораблем и скоро будут дома.

– Насколько я понимаю, так и есть, – заметил Хокинс.

– Да, сэр. Но я сказал ей, что никаких радиограмм не было. Выдвинул предположение, что ее дядя, будучи бизнесменом, просто не заинтересован, чтобы все знали о потере яхты, тем более что потеря произошла по его собственной вине. Она заявила, что это не может служить оправданием, ведь родственники других членов команды «Делоса» должны знать о смерти их близких. Я уточнил, просила ли она его об этом. Она ответила, что нет. Вообще попыталась уйти от ответа на вопрос. У меня сложилось впечатление, что девушка либо почти ничего не знает о своем дядюшке, либо он ее совершенно не волнует. – Ван Гельдер вынул из кармана какую‑то бумагу. – Вот, предложил ей написать небольшую записку и обещал проследить за тем, чтобы ее отправили.

– Она на греческом, – протянул Тальбот, пытаясь разобраться в тексте телеграммы. – Возможно, что этот дядя Адам...

– У нас с вами, сэр, одинаково подозрительный склад ума. Я позвал Джимми, оторвав его от завтрака. Он сказал, что записка вполне невинна.

– Могу предложить нечто лучшее. Давайте пригласим молодых дам в радиорубку – подключаться к наземным телефонным линиям через Пирейскую радиостанцию не стоит, – откуда они смогут напрямую поговорить со своими предками.

– А Джимми как бы между прочим окажется тоже там?

– Как вы заметили, у нас с вами одинаково подозрительный склад ума. Но до этого, я думаю, нам следует посмотреть, как обстоят дела у нашего нового рекрута.

– Вы имеете в виду шифровальщика?

Тальбот кивнул:

– После того как мы побываем у него, а молодые девушки закончат разговаривать по телефону, я хочу, чтобы вы под каким‑нибудь благовидным предлогом отвели Ирен Чариал в сторону. Похоже, они с дядей не испытывают друг к другу родственных чувств, и девушка, безусловно, будет тебе благодарна за то, что ты разрешил поговорить ей с родителями. Постарайся выяснить все, что можно, об Андропулосе. Узнай, что она думает о нем. Может, тебе удастся выяснить, какими видами бизнеса он занимается. Было бы очень интересно знать, куда заносят его путешествия и почему именно в те места, а не в другие – я, конечно, не имею в виду круизы, которые она совершает с ним на его яхте.

– С удовольствием исполню, сэр.

Теодор оказался веселым полным человеком примерно пятидесяти лет, бледнолицым и в роговых очках, которые как бы свидетельствовали о том, что ему всю жизнь пришлось провести, склонившись над загадочными шифрами.

– Вы, вероятно, пришли посмотреть, как продвигаются у меня дела. С радостью могу сообщить, что кое‑какой прогресс есть. Мне пришлось потратить немало времени, прежде чем удалось найти ключ к шифру. После этого дела пошли почти без сучка и задоринки. Эти документы делятся на три раздела. Я уже прочитал первый раздел на две трети.

– Нашли что‑нибудь интересное? – спросил Тальбот.