92

         Случилось это летом, в знойный день.

         По мостовой широкими клубами

         Вилася пыль. От труб высоких тень

         Ложилася на крышах полосами,

         И пар с камней струился. Сон и лень

         Вполне Симбирском овладели; даже

         Катилась Волга медленней и глаже.

         В саду, в беседке темной и сырой,

         Лежал полураздетый наш герой

         И размышлял о тайне съединенья

         Двух душ, – предмет достойный размышленья.

93

         Вдруг слышит он направо, за кустом

         Сирени, шорох платья и дыханье

         Волнующейся груди, и потом

         Чуть внятный звук, похожий на лобзанье.

         Как Саше быть? Забилось сердце в нем,

         Запрыгало… Без дальних опасений

         Он сквозь кусты пустился легче тени.

         Трещат и гнутся ветви под рукой.

         И вдруг пред ним, с Маврушкой молодой

         Обнявшися в тени цветущей вишни,

         Иван Ильич… (Прости ему всевышний!)

94

         Увы! покоясь на траве густой,

         Проказник старый обнимал бесстыдно

         Упругий стан под юбкою простой

         И не жалел ни ножки миловидной,

         Ни круглых персей, дышащих весной!

         И долго, долго бился, но напрасно!

         Огня и сил лишен уж был несчастный.

         Он встал, вздохнул (нельзя же не вздохнуть),

         Поправил брюхо и пустился в путь,

         Оставив тут обманутую деву,

         Как Ариадну, преданную гневу.

95

         И есть за что, не спорю… Между тем

         Что делал Саша? С неподвижным взглядом,

         Как белый мрамор холоден и нем,

         Как Аббадона грозный, новым адом

         Испуганный, но помнящий эдем,

         С поникшею стоял он головою,

         И на челе, наморщенном тоскою,

         Качались тени трепетных ветвей…

         Но вдруг удар проснувшихся страстей

         Перевернул неопытную душу,

         И он упал как с неба на Маврушу.