Фиона выскользнула из кровати, сердце у нее в груди бешено стучало. Мужчина за стеной потоптался на месте и медленно, как будто с тяжелой ношей, пересек комнату. Стараясь не потерять равновесие, Фиона на цыпочках подошла к двери и прильнула к глазку. Через широкоугольную линзу был виден изогнутый, как в ночном кошмаре, коридор. Соседняя дверь открылась, и обзор закрыла какая-то коричневая материя. Мелькнули волнистые каштановые волосы, и все пропало. Через секунду в другом конце коридора хлопнула дверь.

Дойдя до ванной, Фиона плеснула в лицо холодной воды. Неужели она практически стала свидетелем убийства проститутки?.. Рядом с раковиной стояли два стакана, она налила один и выпила залпом. Голова была ватная, а в глаза как будто насыпали песок. Фиона выпила еще стакан и вернулась в постель. Ее зазнобило, и она натянула одеяло. Мужчина нес что-то на плече, поэтому его лица она не разглядела… Так или иначе, ноша явно была тяжелой.

Надо сказать Донне. Фиона начала складывать одеяла, когда дверь со стороны холла со стуком распахнулась и послышался пьяный смех. Кто-то промчался по коридору и обратно. Повернулся ключ в замке, хлопнула дверь. Фиона села на кровать. Ночью все страшнее, чем на самом деле. Самые невинные шорохи представляются попытками грабителей открыть входную дверь; скрип половиц кажется звуком шагов поднимающегося по лестнице насильника. Надо подождать до утра, возможно, в дневном свете все будет выглядеть совершенно иначе. С тяжелым чувством она снова легла в постель и закрыла глаза.

Часы показывали половину седьмого, когда Фиона выбралась из кровати. При каждом движении голова раскалывалась от боли. За окнами брезжил рассвет, но фонари вдоль А57 еще горели. На парковке бинго-холла лежал туман. Слава Богу, ее машина еще там — единственный остававшийся на стоянке автомобиль. Фиона прошла в ванную к зеркалу. Рана над бровью воспалилась, опухоль на глазу не уменьшилась, под кожей намечался синяк — все признаки того, что ее бьет муж, налицо. Она с отвращением надела вчерашнюю одежду, морщась от запаха несвежего белья, и вспомнила о том, что слышала ночью. Надо будет рассказать Донне…

В коридоре Фиона осторожно покосилась на соседний номер. Защелка не встала на место, и когда Фиона кончиками пальцев нажала на ручку, дверь распахнулась.

Комната ничем не отличалась от той, где она провела ночь. Одеяло было аккуратно застелено, подушки взбиты.

Фиона заглянула в ванную. Раковина абсолютно сухая, все поверхности вытерты. Может, ей померещилось?

Нет. Не может быть, чтобы фигура, промелькнувшая в дверном глазке, ей померещилась. Глядя на кровать, она вспомнила, что мужчина нес на плече нечто завернутое в коричневую материю точно такого же оттенка, как одеяло на кровати. Фиона заглянула в разболтанный шкаф: там лежала еще одна подушка, но второго одеяла не было. Значит, ее подозрения небезосновательны. Встав на четвереньки, Фиона заглянула под кровать. На полу у плинтуса лежал белый четырехугольник. Она дотянулась до него кончиками пальцев и вытащила на свет.

Визитная карточка, выполненная красивым курсивом с завитушками, смотрелась весьма изысканно.

Агентство «Чеширские красавицы».

Эскорт-услуги.

Очаровательные спутницы для разборчивых джентльменов.

Фиона перевернула карточку. На обороте шариковой ручкой было накарябано имя — Алексия — и номер мобильного телефона.

Она подошла к окну: хотелось ухватить глоток нормальной жизни за пределами разворачивавшегося вокруг страшного сценария. Почти совсем рассвело, все больше машин двигалось по А57 в сторону центра. В коридоре навстречу шла Донна, толкая тележку для белья со стопкой простыней.

— Я как раз собиралась вас будить. Дневной менеджер будет с минуты на минуту. Вам надо уходить.

Фиона поспешила к ней, с трудом сдерживая волнение, чтобы не разрыдаться.

— Донна, я понимаю, это звучит дико, но сегодня ночью я слышала, как задушили человека.