Если Луна и удивилась, откуда Гермионе известно, где они расположены, то вида она не подала.

Она еще не успела постучаться, как дверь резко открылась. Он застыл на пороге, внимательно глядя на нее. На Луну профессор не обратил внимания.

— Проходите, — он посторонился. — Профессору Флитвику нехорошо, побудьте здесь с ним.

Гермиона внимательно смотрела на него. Что-то было не так, но принятое зелье удачи настойчиво советовало зайти в комнату. Он пристально смотрел на нее, оглядывал с ног до головы, словно… словно прощаясь, словно он хотел запечатлеть ее образ в памяти.

У Гермионы было плохо с прорицаниями, но чувство беды усилилось в несколько раз, и к нему присоединилось чувство, что она его больше никогда не увидит.

Профессор нетерпеливо втолкнул их в комнату и стремительно вышел. Дверь за ним захлопнулась, а в глубине комнаты послышался еле слышный стон. Девушки бросились туда. Профессор Флитвик сидел на полу и держался руками за голову.

— Северус оглушил меня, нужно всех предупредить, чтобы они ему не верили, — пробормотал маленький профессор.

Гермиона вздрогнула и рванулась к двери, несмотря на настойчивые призывы зелья остаться здесь.

Она не дошла до двери буквально двух шагов, когда словно наткнулась на невидимую преграду.

Через пять минут пленники комнаты поняли, что их здесь заперли. Причем заперли так, что выдающийся специалист по чарам только матерился, пытаясь снять блокировку.

— Северус всегда выгодно отличался на моих уроках от остальных учеников, — профессор Флитвик разогнулся, встряхивая руки, когда ему удалось снять первый слой чар. — Но я даже не представлял, что он достиг таких высот. Когда ученик превосходит учителя — это повод гордиться, но вот в таких случаях почему-то не получается.

— Профессор Снейп хорошо учился? — задала вопрос Луна, а Гермионе захотелось застонать и побиться головой об стенку.

— Да, Северус был на удивление талантливым мальчиком. Немного не от мира сего… Мда, я только удивлялся, почему он учится не на моем факультете. Зараза, — Флитвик успел отскочить, и пропустить жалящее заклятье, которое случайно потревожил, разбираясь со вторым слоем наложенных на дверь чар.

— Он был одиночкой? Почему-то мне кажется, что он всегда был один, — «Луна, зачем ты все это спрашиваешь? — и тут же возникло понимание. Феликс Фелициус, это он заставляет Луну задавать именно эти вопросы. Чтобы мы что-то поняли про него».

— Я бы не сказал. За ним постоянно таскались Мальсибер, Эйвери и, кажется, Макнейер. Были, конечно, неприятные случаи, когда Поттер — отец Гарри, Блэк, и Ремус, и, кажется, этот мальчик Питер, подкарауливали его. Не знаю уж, чем была вызвана эта неприязнь.

— Профессор Флитвик, но тогда получается, что отец Гарри с друзьями выбирали момент, когда профессор Снейп был один? Вы же сказали, что на Слизерине тоже была сложившаяся компания из четырёх человек, — в голоске Луны прозвучали нотки возмущения. — Они что, не могли выяснить отношение четверо на четверо? Это же подло!

— Мисс Лавгуд, — профессор Флитвик устало повел плечами. — Они все учились не на моем факультете, поэтому я мало мог повлиять на ситуацию. Только когда сталкивался лично. Меня всегда удивляло, что Северус редко им отвечал. Судя по моим наблюдениям, своих приятелей он мог держать на коротком поводке и мог это делать довольно жестко.

— А что тут непонятного, он просто боялся сильно навредить этим гриффиндорцам, — Луна снова возмущенно фыркнула. — Пару раз выбил бы мозгошмыгов из их голов, и никаких конфликтов больше не было бы.

— Мисс Лавгуд, еще раз повторюсь, не я был их деканом.