Гермиона так радостно улыбнулась, когда он повысил голос, и так рьяно бросилась выполнять его приказы, что Северус невольно задумался: похоже, с этими детьми он в свое время немного перестарался, выработав у них условный рефлекс на его крики.

Гарри долго не приходил в себя. Северус с Гермионой уже успели наскоро принять душ, наплевав на то, что ванну нужно чистить, и одеться. В новых черных джинсах и тонкой черной же водолазке Северус выглядел неплохо.

— А почему все черное? — спросила Гермиона, устраиваясь на подлокотнике кресла, в котором он сидел, дожидаясь, пока Поттер очнется.

— Так для него привычнее. А мантий у меня нет. На континенте это сейчас не модно, поэтому приличной мантии там не достать. Нужно будет купить.

Северус заранее вытащил из своей пространственной заначки флакон с восстанавливающим зельем и сейчас небрежно вертел его в руках. Глубокий обморок Поттера начал уже вызывать у него опасение.

— Ты покрепче оказалась, — он посмотрел на Гермиону.

— Я подсознательно тебя ждала уже много лет. Словно готовилась. А Гарри тебя окончательно похоронил.

— Ты мне так и не ответила, что у тебя с Уизли?

— Уже ничего, ты же жив, — она не удержалась и провела рукой по его волосам. — К тому же… По-моему только Молли продолжает верить, что у нас с Роном есть будущее. Он хороший, правда, он надежный, но… он слишком простой, что ли. Наверное, мне просто нравятся трудности, — её рука зарылась в его волосы. «Да, Гермиона, уж сложнее чем Северус, ты вряд ли кого-то найдешь». — Скажем так, ему не нравится все это, — она обвела рукой стены сплошь уставленные книжными полками, — а меня уже тошнит от квиддича. Мы уже две недели не виделись, и, похоже, Рона это устраивает. Во всяком случае, он не настаивает на скором свидании, а сюда даже под угрозой Авады не зайдет, это он сам мне так сказал. Так что можешь его не убивать. Не хочу, чтобы ты в Азкабан попал.

— Я не попаду в Азкабан, — рассеянно проговорил Северус. — Мне нельзя в Азкабан, я только-только жить начинаю.

Гарри застонал и приоткрыл глаза. Без очков он практически ничего не видел, все было как в тумане.

— Пей, Поттер, — сильные пальцы зарылись в его непослушные вихры и приподняли голову. К губам прижался какой-то флакон. Словно завороженный Гарри послушался этого почти забытого голоса с такими знакомыми интонациями и сделал глоток. — До конца пей, — Гарри закрыл глаза и позволил влить в себя целый флакон зелья, в котором он узнал восстанавливающее, только оно было не такое отвратительное на вкус, как то, что давали ему в Аврорате. «Мастер варил», — мысли текли вяло.

— Гарри, ты как? — Гермиона заботливо надела на него очки. «Спасибо, подруга».

— Нормально, — удалось выдавить ему из себя. Он открыл глаза и сразу же увидел склонившегося над ним профессора. Тот выглядел непривычно без своих длинных неухоженных волос и со слегка загорелой кожей. В черных глазах не было неприязни. Внезапно Гарри понял, что, в общем-то, неприязни и не было никогда. Была злость, было недовольство, но неприязни не было. Просто он был всего лишь ребенком, а его как-то изначально настроили против профессора. — Мне сейчас очень хочется разбить вам что-нибудь, в идеале нос, — Гарри с ужасом почувствовал, что голос звучит хрипло, а глаза защипало от слез.

— Побойся Бога, Поттер, мой нос и так раз десять ломали, но, если это тебе доставит радость, можешь меня ударить, но только один раз, — великодушно разрешил профессор.