Я стоял, не зная, как поступить. Уйти казалось неудобным, а наблюдать за телодвижениями полураздетой дамы – стыдно и противно. Клава со сладострастием и жалостью взирала на посрамленного мужа.

– Вот так я и живу, Димочка, без настоящего мужика… Знаешь что, – неожиданно приникла она ко мне. – К черту твоего мальчика, с него взятки поменьше, нежели с моего муженька… Пошли в мою спаленку, я тебе покажу, как любит настоящая баба.

– Погоди, сначала ответь мне на один вопрос. Только честно.

– Не бойся, сладкий мой начальник. Вчера была у гинеколога, справку получила. Чистая, мол, баба, стерильная.… Пойдём, а?

– Не об этом хочу спросить, – с досадой отмахнулся я. – Вспомни, когда ты покупала мне билет на поезд, рядом кто нибудь стоял?

– Мужик и две бабы…. Пошли, милый, потрахаемся по быстрому, а? Гляди, перегорю – ничего не получишь.

– Опознать их сумеешь?

– Завтра скажу….

Клава снова взяла меня на буксир.

«Сейчас уйду…. Сейчас уйду» – твердил я про себя и… не уходил. Незаконченный разговор всё больше и больше интересовал меня.

Когда мы вошли в небольшую спальню, Клава накинула крючок на дверь и спросила:

– Раздеваться будем, а? А то, может, не надо – порезвимся, как Пашка с Ленкой. Годится, начальник? Если согласен – снимай штаны…

Я не помню, как выскочил из спальни, вышибив с мясом крючок. В полусне каком то бродил по коридорам и переходам, разыскивая выход на улицу. Ага, вот массивная дверь, ведущая на веранду… Где то в конце должно быть крылечко.

В доме – ни лучика света. То ли пьяная компания перебила все лампы, то ли для более подходящей обстановки вывернула пробки.

На улице похолодало. Я вышел за ворота, снял галстук, расстегнул рубашку, сел на лавочку. Легкий ветерок оглаживал потное тело, перебирал спутанные волосы.

До чего же ты докатился, капитан! Еще бы пять минут и ты оказался бы на пьяной бабе, которая пообещала научить тебя «настоящей любви». Какой там любви – голому, неприкрытому сексу, спариванию! А как же Оленька и наш с ней уговор – жизнь пройти, взявшись за руки?

Просидел на лавочке с полчаса, потом подошел к колодцу, вылил на голову полведра воды и двинулся к прирельсовому складу.

Итак, что же я узнал за вечер?

Собравшееся районное и поселковое начальство никак не подходит на роль посланников Куркова. Конечно, там были женщины, жены, но что те могли сообщить резиденту разведки, он же – главарь банды? Ровным счётом, ничего.

Остаются Клава и ее муж.

Кстати, почему сторожиха с такой легкостью приняла решение отдаться мне? Уж, не для того ли, чтобы, попав под ее каблучок, я стал снабжать ее необходимыми сведениями

Тоже – очередная глупость. Одно дело переспать с бабой, совсем иное пойти ради ее прелестей на преступление. И эту разницу Клава, конечно, отлично понимает… Нет, нет, ее сексуальное желание вызвано не стремлением закабалить начальника участка, а влиянием алкоголя.

Так я размышлял, помахивая подобранной хворостинкой и потихоньку приближаясь к прирельсовому складу. Идти в сторожку не хотелось – скучно и душно, сторож, небось, натопил, будто баню, сна – ни в одном глазу, общаться не с кем… Разве с овчаркой?

Где то в глубине души покусывало сожаление – не глупо ли ты поступил, отказавшись от женской ласки? В тридцать лет нелегко дается мужское одиночество, а тут поднесли тебе, будто на блюдечке, пышную бабу…

Я изо всех сил забивал дурацкие мысли, травил их размышлениями на другие темы, выгонял холодной водой из колодцев, которые попадались по дороге. Постепенно образ соблазнительной сторожихи мерк, расплывался в тумане, только изредка мое сознание тревожили пышная грудь, полные женские ноги, округлые бедра.