Он покопался в передке телеги, вытащил завернутые в тряпицу продукты – вареные яйца, кус сала, краюху хлеба.

– Закусь готова, – прозрачно намекнул он. – Стакан с кружкой тожеть имеются… А вот ентой самой злодейки с наклейкой нетути….

– Обойдемся, – жестко отвергнул я прозрачное предложение выпить. – Время рабочее. Вот вот мой водитель отремонтирует машину – догонит…

– Вот оно што! – всплеснул руками старичок. – Значится, решил ты до карьера – пешедралом… Ай ай ай, ноги собьешь, бедолага… Да довезу я тебя, не сумлевайся. По дороге и закусишь.

Кладовщик споро развернул свое «транспортное средство», приглашающе взбил в телеге солому. Садись, мол, начальник.

Поехали. Я, лениво пережевывая хлеб с салом, слушал очередную байку с непременным Родькой пулеметчиком. И косился на желанный сундучок. Отлучился бы Никифор Васильевич по большой нужде – обязательно заглянул бы в него, поглядел какие «подарунчики» там хранятся.

Но бдительный хозяин сундучка сидел ко мне вполоборота, помахивая прутом, так и разливался, так и выдавал байку за байкой. Похоже, он был доволен молчаливым слушателем, возможностью вволю наговориться.

– Ентот Родька трепач был страшенный. Уставал я от него поболе, нежели от строевых занятий и службы. Как заведёт волынку – не остановишь. И все – про баб. Любитель он был женпцинов адский. Хранцуженки, небось, от него цельную роту пацанов нарожали… Ты, паря, тожеть мастак по ентой части. Помню, приводил ко мне на ночевку деваху. Знатная была фря. Непонятно, почему сам ушел, ее не обработавши? В сторожке такого не сделать – понимаю. Всяк может заглянуть. А у меня – тишь да гладь, да Божья благодать. Наперед учти – никто не узнает, не пронюхает. Старуха тожеть – могила. Води ко мне мамзелей, каких хошь безбоязненно.

За очередной сопкой показался карьер с замерзшим экскаватором и очередью машин. Похоже, взвод солдат, выброшенный сюда для погрузки, не справляется с поставленной задачей. Придется просить помощи у Анохина. И дли ремонта экскаватора, и для погрузки…

Но это сейчас почему то мало меня волновало. Как бы забраться в дедов сундучок? Тем более, что за время совместной поездки мы с ним стали настоящими «друзьями».

Одно из заданий Малеева выполнить удалось… Почти удалось.

3

За прожитые годы я понял простую истину: есть задания приятные, есть – противные. И те, и другие перемешаны, словно в коктейле, который зовется емким названием «жизнь».

«Разработку» дочери Куркова я без колебаний отнес к разряду приятных, «дружбу» с Никифором Васильевичем – наоборот. Хотя и в одном, и в другом задании были свои нюансы.

В целях создания хорошего настроения порешил после тошнотворных переговоров с кладовщиком встретиться с Оленькой. Увлёкшись обязанностями сексота, я забросил личные проблемы. В первую очередь – любовь к дочери инструктора. Не пора ли совместить полезное с приятным?

Без женского внимания и ласки прожить на этом свете становилось все трудней и трудней. Когда тебе перевалило за тридцать, поневоле задумываешься над своим будущим. А оно сейчас виделось мне в сплошном тумане.

Учительница – дело верное, за ней нет нужды ухаживать, не нужно расточать комплименты, простаивать ночами под окнами, надрывая голос пением серенад. Стоит мне только манить Светку пальчиком – прибежит без оглядки, раздеваясь на ходу.

Видимо, преодолев обиду за нанесенное оскорбление, она еще таит надежду на примирение. Почти ежедневно нахожу на почте письма до востребования без указания обратного адреса.