Попробуй, обуреваемый этими нелегкими мыслями, попасть в увертливого фазана… Да и не за трофеями я вышел на охоту, а отдохнуть и попытаться принять окончательное решение. Если не получится – останется одно: подойти к кладовщику и прямо сказать, что он пришелся мне по душе, что я одинок и ужасно хочу свести дружбу с настоящим человеком – черт бы его побрал! А там – будь, что будет!..

Вдруг Джу застыл, с недоумением вглядываясь во что то лежащее в высокой траве… Нет, это – не фазан, тот давно бы улетел. Что тогда?

Поспешно перезарядив ружье, бросился на помощь к собаке.

В небольшой ямке лежал… енот. Вот это подарочек! Неужели, мертвый? Толкнул стволом ружья – ни малейшей реакции. Только дрожь пробежала по телу… Ага, жив, хитрец! Я тебя сейчас – на кукан!

Схватил притворщика за загривок, поднял – болтается, будто тряпка… А это что? В ямке – ещё один! Схватил второго, а первый ожил, злобно зашипел и цапнул острыми зубами мою руку… Пришлось утихомирить злюку ударом приклада. Нет, не убить – оглушить.

И тут я вспомнил рассказ Никифора Васильевича, большого знатока природы. При опасности енот самец закрывает своим телом подругу и притворяется мертвым. Если хитрость не удается – бросается на врага, кем бы тот ни был.

Вот тебе и неразумная тварь! Многим людям следовало бы поучиться у нее самоотверженности и верности.

Джу, с видом выполнившей свой долг собаки, стоял в стороне, и наблюдал, как я связывал енотов. Убивать их не хватило духу. Небось, издевается, дрянь этакая, над хозяином – подстрелить фазана не сумел, а пленить несчастных зверьков хватило умения. И после этого человек кричит, что он – царь природы! Такого бы царька – за ноги да на помойку!

Возвращаясь в сторожку, неожиданно подумал: вот он, самый конкретный и верный путь для сближения с кладовщиком! Подарю ему енотов – сам пригласит в гости. А там все будет зависеть от моего умения и ловкости…

Так и получилось.

– Спасибочко, Димитрий, – расчувствовался старик. – Разодолжил деда. Токо мне енти зверьки – ни к чему. И полушубки, и шапки имеются… А вот тебе – в диковинку будет мой подарунчик. Знатно шкурки выделаю, не сумлевайся. Хоть шапку сошьешь, хоть девку одаришь…

– Да я вам принес в подарок…

– Повторяю: мне без надобности. Все имеется в лучшем виде… Отфигурял я, откавалерничал . Заячий тулупчик да кроличья шапка – потеплей, будут… Подарки же дарить нынче некому. Дети знать родителев не хотят, своими умишками живут. Почему я должон подарунчики им посыпать? Старуха и без того щи каши варит, бельишко отстирывает. А по девкам, дай Бог памяти, годков двадцать уже не ходок… А ведь бывалоче во Хранции мы с Родькой. . Ого го!.. Оченно хранцузские мамзельки нас любили…

– Спасибо, Никифор Васильевич, – невежливо оборвал я стариковский монолог. – Честно говоря, от шкурок не откажусь… Когда заглянуть?

Подарю Оленьке, – так и пело у меня в груди. – Обрадуется, зацелует меня… Господи, как же хорошо жить на этом свете, как у меня отлично все складывается. И в личном, и в сексотском плане…

– В субботу заглядывай на огонек, – балагурил дед, сладко прищуриваясь. – Токо шкурки енотьи большой технологии требовают. – Словечко «технология» кладовщик подцепил у нас в конторе и теперь выговаривал его с особым вкусом, старательно отделяя слог от слога. – Не смочить самогонкой – вылезут волосья, полиняют… Вот помню, купили мы с Родькой подарунчики бабам.