– Не перегружай свои мозги, Дима, никто тебя не собирается пугать и запутывать. Простая констатация уже известных нам фактов. Помнишь, я говорил тебе об истории болезни, которую по крупицам собирают лечащие врачи? Сегодняшний допрос свидетеля – обобщающий… С этим покончили?

– Покончили, – торопливо согласился я, ибо

чувствовал себя прескверно. Нагромоздил целый террикон всяческой ерунды, измучил сам себя, а к чему? – Зачем вызывали?

– Вызывали для только что прошедшего допроса. А хотел видеть тебя для того, чтобы уточнить кое какие непонятные пока для нас факты… Скажи, ты на каком поезде добирался до Лосинки? Или – на машине?

– Нет, на поезде. На экспресс опоздал, пришлось мириться с неудобствами рабочего… Задержали дела, сами понимаете, на участке их сейчас хватает…

– Понимаю и поздравляю с новым назначением… А кто был в курсе твоего неожиданного выезда в Управление? Постарайся сосредоточиться и вспомнить всех, с кем говорил на эту тему…

Я насторожился. Гнездо шпионов разворочено, главные участники повязаны, остался Курков, который, как я понимаю, доживает последние денечки. К чему же подобная таинственность?

Но Малеев не такой человек, чтобы задавать ничего не значащие вопросы. И я принялся вспоминать.

– Конечно, знал подполковник Анохин – сам приказал мне выехать поездом. Потом – командир роты капитан Сережкин я оставил его за себя… Ну, мастера сержанты. Секретчик Рюмин… Пожалуй, все.

– А кто из них узнал, что ты опоздал на экспресс, и поехал на рабочем поезде?.. Нет, задам вопрос в другой плоскости. Кто знал, что ты собираешься ехать на экспрессе?

– Кроме Кругомарша… простите, подполковника Анохина, все… Сережкин посылал сторожиху взять мне билет… Товарищ майор, неужели…

– Толком ничего нам не известно, но имеются веские подозрения, что Курков вознамерился отомстить виновнику провала агентурной сети. По отзывам людей, знающим его по Северу, бывший инструктор чрезмерно злопамятен… Может быть, и не стоило бы мне нагонять на тебя страх, но ты не институтка и не изнеженный барчук, а офицер, хоть и строитель.

Значит, военный строитель – офицер неполноценный, так сказать, не обладающий мужеством и выдержкой настоящего армейского командира… Ну что ж, в какой то степени Малеев прав, но не по отношению ко мне. Я постарался утихомирить взбурлившее во мне самолюбие.

– И что вы посоветуете мне делать?

– Прежде всего – осторожность, взвешенность каждого шага и поступка, – назидательно пропищал майор. – Остальное – не твоя забота. Мы постараемся ненавязчиво охранять тебя… Конечно, лучше всего было бы поменять тебе место службы. Даже на другой Округ. Но на это ты и сам не согласишься… Так ведь?

– Не соглашусь, – твердо вымолвил я. – Свои меры я уже принял.

С дурацким хвастовством извлек из кармана пистолет. Попробуй, мол, Курков взять меня силой – есть, чем защититься.

– И все же ты – пацаненок, – смеясь, покачал головой Малеев. – Что стоит твоя «пукалка» по сравнению с автоматом, из которого расстреляли наш автобус? Откуда взял? Есть ли разрешение на ношение оружия?

– Начальник заставы дал на время, – признался я. – Разрешения нет. Да и зачем оно офицеру…

– А номер оружия в удостоверение личности вписано?.… Короче, сразу по приезде возврати пистолет на заставу, а капитану Кислицыну я шею намылю обязательно… Обратно возвращаешься тоже поездом?

– Точно не знаю. Главный инженер, слышал, собирается поездить по дальним точкам, может быть, захватит меня…

– Перед отъездом обязательно позвони… Все?

– Как это «все»? – удивился я.