— Дома не были? Как там?

— Не были. Да вроде тихо. Если б что было, услыхали бы. Паны опять с насиженных мест трогаются. Только не знают куда: два у них теплых края теперь — Станислав и Август. А чье гнездо прочнее, не знают. Но вроде верх сейчас Станислава. Он сейчас с Карлом в Варшаве, да с ними еще Сапега и гетман новый, Любомирский. Долго ли ждать нам? Неужто царь Петр не двинет этим летом на Варшаву? Как думаешь?

И, не ожидая ответа, Гусак затянул песню:

Все подхватили, и песня уже не затихала до самой Белой Церкви.

Глава 23

ЧЕРНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Третий день под Фастовом, возле могилы Перепятихи, стоял лагерем Мазепа, посланный в Польшу, чтоб вытеснить оттуда шведов. Царю отписал, что дальше итти опасно: дескать, не следует объединяться с коварной шляхтой. Он будет, мол, здесь выжидать, а в нужный момент выступит.

Войска стояли без дела, да гетман ими и не интересовался. Только в поместья, где восстали крестьяне, послал несколько сотен, чтобы защитить шляхтичей от хлопских бесчинств. Вскоре пришлось послать подмогу: просил защиты Иосиф Потоцкий. За ним, видя расположение Мазепы к польским панам, потянулись с подобными просьбами и другие шляхтичи.

Тогда Мазепа, решил пригласить к себе Палия и потребовать, чтобы он унял свои ватаги. Но Палий опередил его, приехал без приглашения. Мазепа встретил его с виду весьма радушно, даже поднялся навстречу:

— Наконец-то вылетел из своего гнезда, а то словно в дупло забился и носа не показывает…

— Нельзя было, дети малые обсели, корму не напасешься. Сейчас уже перышками обросли, да я и гнездо расширил — посвободнее стало.

— Ой, давно они у тебя пером обросли! Уже и в чужие гнезда частенько залетают, — злобно бросил из угла Орлик.

Кроме Орлика, в шатре сидели Данила Апостол и какой-то польский полковник.

— Это неплохо. Птицы есть разные, вредных не грех и из гнезда выгнать.

— А как по-твоему, — Орлик шарил по карманам, отыскивая кисет, — шпак — птица вредная?

«Вот он про какую птицу речь ведет!» — мысленно усмехнулся Палий и вслух сказал:

— Нет, не вредная.

— Неправда, это вредная птица, ты знаешь, о каком Шпаке я говорю. Ему гетман универсал послал, так он и универсала не слушается. Придется тебе его к рукам прибрать.

— Шпак такой же полковник, как и я. Не имею я права ему приказывать. А если б и имел, то тоже к рукам не прибрал бы, потому что он по справедливости поступает.

— По справедливости, говоришь? Если б тебя из твоей хаты выгнали, ты бы не так запел. Нечего прикидываться. Шпак по твоему наущению действует, и не только Шпак. Что ни день, то новые жалобы. Вот и пан полковник Барановский приехал жаловаться на тебя.

Палий уже пожалел, что приехал: не хотелось в такое время заводить ссоры.

— Знай, полковник: не захочешь нас слушать — самому государю челобитную подам, — вмешался в разговор Данила Апостол.

— Ты тоже жаловаться на меня приехал?

— Я-то нет…

— Зачем же не в свое дело нос суешь? Не твое тут мелется, — мешок не подставляй. Твоих поместий на этой стороне Днепра пока еще нет.

Апостол гневно уставился на Палия своим единственным глазом.

«Тьфу, чорт, страшилище какое!» — подумал Палий, но взгляд выдержал.