-- Сестрёнка, ты прелесть! Выходной у нас послезавтра?

-- Кажется, да. У меня с этими законами все дни перепутались.

-- Отлично! Столько времени сэкономлю!

Поскольку деловые планы у Солы определились, мы с удовольствием переключились на менее серьёзные темы. Сестра рассказывала мне о Набу, о своих дочерях, об отце, о матери, образ которой за последнее время плотно переплёлся в моей голове с моей собственной мамой, до того много у них было одинаковых черт характера. У них там так много всего происходило! Мне снова остро захотелось бросить всё и уехать к ним отдохнуть, ну, хоть ненадолго. Хорошо, что Сола вовремя начала расспрашивать о моём собственном житье-бытье, и я сумел напомнить себе, что есть такое слово "надо", а мечтать об отдыхе в моей ситуации - только себя изводить. Вываливать на Солу по-настоящему серьёзные проблемы тоже смысла не имело. А вот банально пожаловаться старшей сестре на тупость некоторых коллег и жадность других, на вечное хамство Бертонихи, двуличие Мотмы и трусость Фритаа... И заодно похвастаться своими успехами, кроме тех, о которых говорить нельзя вообще никому. В общем, выговорился я в тот вечер просто шикарно, несколько раз до слёз ручьями. Плакать не к лицу только мужчинам, а я-то уже вроде как девочка.

Болтая с Солой, я совсем расслабился, полагая, что уже в достаточной степени превратился в Падме, чтобы ни у кого не вызывать подозрений, и можно вести себя свободно. Ага, как же, сейчас! После нескольких часов общения сестра неожиданно, будто обухом по голове, задала вопрос:

-- Ты стала какая-то странная, Падме. Что с тобой творится?

О, чёрт, чёрт!

-- М-м-м... Я не странная, я задёрганная, -- пробурчал я.

-- Э, нет. Можно подумать, я плохо тебя изучила с детства. Ты стала какая-то другая. Если бы только речь, я бы отнесла это на счёт твоей работы. Но у тебя даже жесты другие. И суждения такие резкие. В тебе появилась какая-то несвойственная жёсткость.

-- Что-то мужское?

-- Не отшучивайся, сестра! -- нахмурилась Сола.

-- Правда, Сола, я не знаю, что ты такое увидела, -- включил я дурочку. -- Речь, жесты... Возможно, я что-то переняла от подруг, и сама не замечаю? По поводу суждений... Сама видишь, какое теперь время. В Сенате я ещё стараюсь быть дипломатичной, а с девчонками мы обо всём говорим прямо, как есть. Ну, что, допустим, если сказать "банкиры не всегда соизмеряют свои действия с интересами простых граждан", это лучше, чем "только и думают, как набить собственный карман"?

-- Нет, не лучше.

-- Ну, вот. Ты, видимо, об этом?

-- Не только. Ты стала говорить более образно, вставляешь разные словечки, некоторые я слышу впервые.

-- Вот это точно подруги виноваты. На каждой планете, где говорят на базик, есть своя местная лексика. Неудивительно, что мы ею обмениваемся. А с кем-то вообще на других языках разговариваем, как удобнее. Может быть, на днях прилетит Анакин со своей ученицей, тогда сама услышишь.

-- Кстати! Что-то ты совсем не затронула эту тему. Как протекает тайная семейная жизнь?

-- Нечего особо рассказывать. Видимся так редко и так ненадолго, что на любовь времени почти не бывает. Хорошо, если поговорить успеваем.

-- Бедняжка.

-- Увы. Я Осоку и то больше вижу. Война, что поделать.

-- Война... -- повторила Сола, помолчала и добавила: -- По-моему, ты опять чего-то не договариваешь, нет?

-- Да, -- решил частично признаться я. -- Меня беспокоит кое-что в его характере. Он становится нервным, вспыльчивым, даже злым, и чем дальше, тем больше.

-- О-о, насколько я понимаю, для джедая это плохо.

-- Скажу больше: отвратительно. В принципе, я знаю, что предпринять, надеюсь, получится.