|
Фрэнсис Уилмот снова зашагал. Луна опускалась за дома, ярче сверкали звезды, дрожь пробежала по деревьям. Он свернул в пятую улицу направо, прошел квартал, но дома не нашел. Было слишком темно, чтобы различить номера. Снова повстречался ему человек с блестящими пуговицами. - Скажите, полисмен, где Ривер Студиос? - Вы прошли мимо; последний дом по правой стороне. Фрэнсис Уилмот повернул назад. Вот он - этот дом! Молодой человек остановился и посмотрел на темные окна. За одним из этих окон - она! Поднялся ветер, и Фрэнсис Уилмот повернулся и пошел домой. Осторожно, стараясь не шуметь, поднялся он по лестнице мимо Дэнди, который снова приподнял голову и проворчал: "Еще более странно, но это те же самые ноги!" - потом вошел в свою комнату, лег и заснул сладким сном. VIII. ВОКРУГ ДА ОКОЛО За завтраком все обходили молчанием инцидент, происшедший накануне, но это не удивило Сомса: естественно, что в присутствии молодого американца говорить не следует; однако Сомс заметил, что Флер бледна. Ночью, когда он не мог заснуть, в нем зародились опасения юридического порядка. Можно ли в присутствии шести человек безнаказанно назвать "предательницей" даже эту рыжую кошку? После завтрака он отправился к своей сестре Уинифрид и рассказал ей всю историю. - Прекрасно, мой милый, - одобрила она. - Мне говорили, что эта молодая особа очень бойка. Знаешь ли, у ее отца была лошадь, которую побила французская лошадь - не помню ее клички - на этих скачках в... ах, боже мой, как называются эти скачки? - Понятия не имею о скачках, - сказал Сомс. Но к вечеру, когда он сидел о "Клубе знатоков", ему подали визитную карточку: Лорд Чарльз Феррар Хай Маршес У него задрожали было колени, но на выручку ему пришло слово "выскочка", и он сухо сказал: - Проводите его в приемную. Он не намерен был спешить из-за этого субъекта и спокойно допил чай, прежде чем направиться в этот малоуютный уголок клуба. Посреди маленькой комнаты стоял высокий худощавый джентльмен с закрученными кверху усами и моноклем, словно вросшим в орбиту правого глаза. Морщины пролегли на его худых увядших щеках, в густых волосах пробивалась у висков седина. Сомсу нетрудно было с первого же взгляда почувствовать к нему антипатию. - Если не ошибаюсь, мистер Форсайт? Сомс наклонил голову. - Вчера вечером, в присутствии нескольких человек, вы бросили моей дочери в лицо оскорбление. - Да. Оно было вполне заслужено. - Значит, вы не были пьяны? - Ничуть. Его сухие, сдержанные ответы, казалось, привели посетителя в замешательство. Он закрутил усы, нахмурился, отчего монокль глубже врезался в орбиту, и сказал: - У меня записаны фамилии тех, кто при этом присутствовал. Будьте добры написать каждому из них в отдельности, что вы отказываетесь от этих слов. - И не подумаю. С минуту длилось молчание. - Вы, кажется, стряпчий? - Адвокат. - Значит, вам известно, каковы могут быть последствия вашего отказа. - Если ваша дочь пожелает подать в суд, я буду рад встретиться с ней там. - Вы отказываетесь взять свои слова обратно? - Категорически. |
