– Мы обслужим себя сами, – поспешно вмешалась Барбара, жестом прогоняя ее и многозначительно поглядывая на Альфреда.

Хозяйка подозрительно заморгала и быстро вышла из комнаты. Барбара разразилась хохотом. Она едва не пожаловалась, что теперь хозяйка наверняка подумает, что он скорее ее любовник, чем муж, но Альфред схватил ее и поцеловал, а затем отстранил и стал торопливо снимать свои доспехи. Продолжая смеяться, Барбара тоже начала раздеваться: она не шутя подозревала, что ее одежда будет порвана, если она не будет готова прежде своего мужа.

Если бы у ее сорочки были какие нибудь завязки, ее опасения оправдались бы. К счастью, Альфред смог снять это легкое одеяние одним быстрым движением, ничего не повредив. Они вместе упали на постель, и ей показалось, что внутри у нее ожило какое то дикое животное: она обвила его ногами, и они слились. Он застонал, будто хотел избежать этого заключения. Но Барбара сжала ноги, и он снова скользнул в теплую и приветливую тюрьму. Она крепко держала его, двигаясь вместе с ним и расцарапав ему спину своими острыми ноготками, когда он попытался лежать спокойно. В отчаянии он закрыл глаза и откинул голову, но высокий крик Барбары принес ему облегчение, и он закрыл ее рот поцелуем.

Они откатились друг от друга, смеясь над своей спешкой. Альфред ударился бедром о горячие камни, что заставило обоих еще больше рассмеяться. Немного погодя они собрались с силами, чтобы подняться, найти в дорожных сумках спальную одежду и поесть. Они почти не разговаривали.

Барбара знала, что ей нужно использовать момент, когда пережитое наслаждение еще согревало кровь, взгляды, улыбки, которыми они обменивались, обещая радость новой близости, – и настоять на том, чтобы Альфред послал Эдуарду сообщение, что он не вернется. Отъезд Альфреда не будет тяжелым испытанием для принца. Если Эдуард смог дать ему столько времени, чтобьГотвезти ее к Норфолку, он сможет расстаться с ним навсегда. Довод казался ей основательным, но она не осмелилась использовать его, чтобы не нарушить сладость момента разладом и не затуманить память о той радости, которую он дал ей.

Мысли Альфреда были сходны с ее, но тема была другой. Он не забыл о вопросе, которого она избегала. Почему она прятала от него его собственное зеркало? Но он выкинул его из головы, утешив себя воспоминаниями о том, как страстно она шла к нему, и снова ощутил ее полную грудь, ее ноги, сжимающие его, ее тело, откликающееся на его ласки. Он знал многих женщин, дурачивших его. Барби по настоящему желала его и наслаждалась им.

Естественно, что такое направление мыслей снова привело их в постель еще до того, как они закончили есть. Потом Альфред охотно рассказал Барбаре подробности побега принца и о том, что заключение сделало Эдуарда опасно подозрительным и чувствительным. Вот почему он остался с принцем и не попросил об отъезде во Францию. И прежде чем она начала спор, он изменил тему, заговорив о кампании в низовьях Северна, о том, как важно удержать Лестера и отбросить его на запад. Если Эдуарду удастся вынудить Лестера сражаться, тот потерпит поражение.

Разговор о войне заставил Барби задрожать от страха; ее отец и дядя были в безопасности, но, к своему ужасу, она поняла, что способна бросить их обоих в сражение, лишь бы удержать Альфреда в стороне от всего этого. Она знала, что попытка удержать его окончилась бы лишь бесполезными спорами и мольбами. Она не поняла, почему, но муж снова затащил ее в постель. Однако причина не имела никакого значения, так как она так же страстно желала его, как и он ее. Барбара не помнила, когда их тела разъединились. Альфред бодрствовал достаточно долго для того, чтобы успеть накрыть их одеялом, а потом они крепко заснули, не слыша, что гремел гром и налетал ветер, хлопая ставнями об оконную раму, пока Шалье не закрепил их. Когда утром Шалье сказал Клотильде, что лорд и леди не шевелятся, хотя занавески задернуты, она поглядела на дождь за окном и лукаво заметила, что они очень нуждаются в отдыхе и, дай Бог, проспят до тех пор, пока погода не улучшится.