Пес продолжал бесноваться снаружи, но тут автоматически распахнулась внутренняя дверь тамбура, и Гаспар шагнул вперед, размахивая револьвером с тем же усердием, с каким Джо Вахтер имел обыкновение размахивать скунсовым пистолетом. Он очутился в комнате с множеством низких столиков и шелковых диванов. Слева, полупригнувшись, стоял Гил Харт. В его руке была зажата большая металлическая никелированная «кость», которую он, по‑видимому, только что схватил. Справа стояла няня Бишоп, одной рукой упираясь в бедро, а в другой высоко подняв большой бокал с коричневого цвета коктейлем. Она являла собой картину добродетели, готовящейся ступить на стезю порока.

31

– Привет, Гаспар, – сказала няня Бишоп. – Гил, не входи в раж.

– Я пришел вас спасти, – хмуро сообщил Гаспар.

– А вдруг я не хочу спасаться? – хихикнула няня.

Гил Харт отрывисто захохотал.

– А ну, убирайся отсюда, щенок. Ты слышал, что сказала дама?

Гаспар глубоко вздохнул, а потом еще и еще, причем каждый новый вздох все больше походил на рычание.

– Ну, погоди, мерзавка! – проскрежетал он. – Я тебя все равно спасу, я тебя так спасу, что на тебе живого места не останется!

Он был зол на эту бессердечную кокетку, а не на полосатую обезьяну, которая ее похитила, и, прикинув, как на его месте поступил бы Зейн Гарт, Гаспар выстрелил в воздух.

Раздалось оглушительное «бум‑м», револьвер больно ударил Гаспара по пальцам, комнату заволокло вонючим дымом, а в потолке образовалась дыра, из которой со свистом вырвался воздух. Вой автоматического пса зазвучал заметно громче.

Гил Харт расхохотался, швырнул никелированную кость на пол и подступил к Гаспару.

Гаспар судорожно ткнул его кулаком в синеватый подбородок, по Гил, не обратив на это ни малейшего внимания, ударил Гаспара в солнечное сплетение. Гаспар охнул и сел на пол.

– Вон отсюда, щенок! – проревел Гил, наклонившись и схватив Гаспара за шиворот.

Но тут раздалось звонкое мелодичное «банг», и на лице Гила Харта появилось блаженно‑задумчивое выражение, он перекувырнулся через Гаспара и вытянулся на полу.

Няня Бишоп радостно улыбалась, поигрывая металлической костью.

– Мне давно хотелось узнать, – объяснила она мечтательно, – сумею ли я треснуть человека по голове так, чтобы он потерял сознание, не получив серьезной травмы.

Она нагнулась и профессиональным движением нащупала пульс Гила Харта.

Гаспар, массируя брюшной пресс, огляделся по сторонам и заметил, что потолок выгибается уже не так круто. В следующий момент он резко опустился, а вой и лязганье металлических зубов раздались совсем рядом. Автопес прогрыз утратившую упругость стену!

Сверкающая никелевая молния кинулась на Гаспара, но няня Бишоп стремительно рванулась наперерез, протягивая кость. Стальные челюсти жадно схватили ее, и пес замер. Вой сирены оборвался так внезапно, что наступившая тишина еще продолжала звенеть.

– Эта кость замыкает цепь, – сказала няня Бишоп. – Гил мне трижды показывал, как она действует – ему нравилось натравливать на меня пса и останавливать его в последний момент.

Она поставила один столик на другой, чтобы поддержать падающий потолок, и ласково улыбнулась Гаспару, который уже почти пришел в себя.

– Ну, и как мы отсюда выберемся?

– В коптере Элоизы Ибсен, который я украл.

– В коптере вашей отставной подруги. Воображаю, что это за безвкусица! Уж, наверно, двухцветный? – презрительно спросила няня Бишоп.

Гаспар кивнул.

– С хромовой отделкой?

– Да.

– С роскошным холодильником, битком набитым бутылками и закусками?

– Да.