Сигнал помер пять, который – методом исключения – мог принадлежать только Полпинте, повел спасательную экспедицию в пустынные просторы Тихого океана, далеко за пределы последнего мелового поля хлореллы, где одиноко крейсировало зловещее судно «Королева синдиката»– старейший в Солнечной системе плавучий игорный дом. Оно было снабжено всеми средствами противовоздушной обороны, а потому Зейн Горт решил положиться на водонепроницаемость своей оболочки. В пяти милях от «Королевы синдиката» он остановил коптер над самым морем, включил автопилот, прикрепил к своему корпусу реактивный двигатель космического скафандра, прыгнул в волны и под водой поплыл к судну. Добравшись до цели, он прорезал в днище «Королевы» дыру точно рассчитанного размера, а затем, когда на борту началась паника, взобрался на палубу – словно металлический Нептун в цилиндрической короне. Локатор тотчас привел Зейна к каюте, где гнусный похититель Филиппе Феникья капал на Полпинты азотной кислотой, требуя, чтобы тот поклялся честью своей матери верой и правдой служить игорному синдикату.

– Он поставил меня в трудное положение! – сказал Полпинты. – Если бы я поклялся, я сдержал бы слово – за двести лет приобретаешь такую привычку! Но я задумался о том, когда именно я почувствую страх, и как‑то забыл о происходящем. Тем более что кислота пока не причиняла мне ни малейшей боли, а только слегка щекотала.

Зейн Горт ворвался в каюту и был бы тотчас парализован лучевой защитой, если б не держал перед собой медную сетку, которая сыграла роль электростатического экрана. Увидев пятна кислоты на оболочке яйцеглава, Зейн размахнулся и с возгласом «Лицо за яйцо!» нанес удар, который лишил коварного гангстера половины зубов, части щеки, подбородка, верхней губы, а также кончика носа. Затем он быстро облил яйцо щелочью, которую Гаррота предусмотрительно приготовил. Зажав Полпинты под мышкой, Зейн выскочил из каюты, вихрем пронесся сквозь толпу суетящихся гангстеров и бросился в воду. Не решаясь подвергать Полпинты давлению, он поднял его на вытянутой клешне над водой и на полной скорости устремился обратно к коптеру.

– Ах, это была такая гонка! – с восторгом воскликнул Полпинты и с легкой грустью добавил: – Я словно ощущал прикосновение воды!

– Да, это, наверное, была удивительная картина! – согласился Зейн Горт. – Серебристое яйцо, таинственно летящее над гребнями волн…

– Не надо, – взмолился Флаксмен, зажмуривая глаза. – Извините, Полпинты, но у меня мурашки по спине забегали!

Когда они поднялись в коптер, Зейн Горт немедленно вставил Полпинте свежий диск.

– В эти восемь часов я совершенно не верю! – заявил Полпинты. – Насколько я помню, тогда мы просто притворились, будто лишаемся сознания, чтобы напугать няню.

– Послушай, Зейн, – с любопытством спросил Гаспар, – а если бы твой двигатель отказал?

– Я бы камнем пошел ко дну, – ответил робот, – и сейчас лежал бы там, созерцая красоты глубоководной жизни, в том случае, если бы мой корпус и стекло прожектора выдержали давление. Впрочем, скорее всего, я не стал бы лежать, а пошел бы к берегу по дну.

– То‑то и оно! – назидательно заметил конгрессмен, который тем временем усердно опохмелялся.

– Ну, вот теперь ты можешь с чистой совестью опять заняться проектом «Эль», – заметил Гаспар.

– Что такое проект «Эль»? – подозрительно спросил Флаксмен. – Он связан с «Рокет‑Хаусом»?

– Некоторым образом, сэр, – ответил Зейн Горт. – Но сейчас я не хотел бы говорить о нем.

33

Предоставив похищенному конгрессмену объяснять пораженным служащим космодрома, каким образом он умудрился слетать на административном коптере в игорный притон и обратно в состоянии самого глубокого алкогольного опьянения, компания спасителей и спасенных вернулась в «Рокет‑Хаус» на такси.