|
В ту же секунду он нахмурился: – Что что? Вы уверены? А в пригороде? Повесив трубку, он бросил на Селину Жермен долгий взгляд: – Где ты живешь? – Нигде! – Где ты познакомилась с Жоржем Бомпаром? – На улице. Тут они схватились всерьез: нервы были напряжены до предела у обоих, и оба взвешивали каждое слово. За окном по прежнему лил дождь и изредка доносились гудки проходивших под мостом буксиров. – На какой улице? – На Монмартре. – Ты ловила клиента? – Ну и что? – В котором часу это было? – Не знаю. – Вы вошли в гостиницу вместе? Поколебавшись, она сообразила: ему наверняка известно, что ее приятель явился в гостиницу один, и предпочла уточнить: – Я пришла туда заранее и сняла номер. Он сам так захотел. – Где ты родилась? – Это мое личное дело. – У тебя уже были неприятности с полицией нравов? В дверь постучали. Инспектор Жанвье никак не решался заговорить, и Мегрэ кивком попросил его не стесняться. – Я был на улице Миромесниль, но мне мало что удалось узнать. Жорж Бомпар действительно там проживает. Вот уже пятнадцать лет он снимает за две с половиной тысячи франков двухкомнатную холостяцкую квартиру, на шестом этаже, окнами во двор. По словам консьержки, дома он почти не бывал: он коммивояжер, постоянно в разъездах. Мегрэ ощутил, как при этих словах девушка вздрогнула и чуть было не заговорила, но тут же справилась с собой и снова стала невозмутимой. – Что еще? – Это все. Бомпар вышел из дому вчера утром. – Ему никто не звонил? – У него нет телефона. – И больше ничего? – Ничего. Разве что мои личные впечатления… Судя по женским снимкам, которыми увешаны все стены, он не упускал случая развлечься… – А ее фотографии ты там не видел? – Дайте подумать. Кажется, нет. – Привези мне все снимки и письма, если найдутся. Отправив Жанвье, Мегрэ снова занялся огнем в камине, затем потер ладонью лоб, зевнул. – Если тебе верить, то ты ничего не знаешь. Тебя зовут Селина Жермен, и ты работаешь на панели. Бомпар снял тебя на улице и повел в гостиницу. – Не сразу. Сперва мы прошлись по ночным барам, потанцевали. – А когда пришли в гостиницу? – Я спустилась к нему в номер, как мы и договаривались. Мы легли… – Знаю! Вас слышала соседка… – Наверное, эта извращенка нарочно встала, чтобы послушать. А может, она и в замочную скважину подглядывала? – Что дальше? Кто то вышел? – Не знаю. Я вернулась в свой номер. – В одной сорочке? – Я оделась, но не совсем. Должно быть, один чулок завалился под кровать. Криков я не слышала. Меня разбудила беготня по коридору и хлопанье дверьми. Я испугалась, что меня могут обвинить в убийстве, и хотела уйти из гостиницы. Но вы меня не пустили. Тогда я и вспомнила про чулок и засунула другой в сточную трубу. Этого вам достаточно? Мегрэ поднялся, надел шляпу, но пальто брать не стал, открыл дверь и бросил: – Пошли. Не спуская с нее глаз, он вел ее по бесконечным коридорам, затем по узкой лестнице, пока наконец они не оказались в отделе опознания, где снимали данные со всех мужчин и женщин, задержанных в течение ночи. Сейчас была очередь женщин. Их оставалось еще около двадцати, в основном проститутки самого низшего пошиба – все они давно привыкли к этой процедуре и раздевались безо всякого принуждения. Человек, не знавший Мегрэ, мог бы принять его сейчас за старого увальня, равнодушно выполняющего свою нудную работу. – Давай раздевайся… – вздохнул он, разжигая свою трубку. |
