– У вашего мужа остались дети от того брака?

– Да, двое. Мальчик и девочка. Им сейчас лет по пятьдесят. Кстати, с дочерью интересная история. Примерно через год после нашей женитьбы сюда пришло письмо с обратным адресом: «Сан‑Хуан‑де‑Диос».

– Так это же психиатрическая лечебница под Мадридом.

– Что известно каждому мадридцу, – подхватила она. – В ответ на мои вопросы Рауль нес какую‑то околесицу, пока я не предъявила ему договор с банком на регулярные платежи этому заведению, после чего он вынужден был признаться, что его дочь находится там уже больше тридцати лет.

– А сын?

– Я никогда с ним не встречалась. Рауль уклонялся от разговоров о нем. Тема была закрыта. Пройденный этап. Они не общались. Я даже не знаю, где он живет, но, полагаю, теперь мне придется это выяснять.

– Вам известно его имя?

– Хосе Мануэль Хименес.

– А девичья фамилия его матери?

– Баутиста… да, кажется, так, а звали ее очень странно: Гумерсинда.

– Оба ребенка родились в Танжере?

– По‑моему, да.

– Я проверю это по компьютеру.

– Не сомневаюсь.

– Он когда‑нибудь рассказывал вам о своей жизни в Танжере… я имею в виду, ваш муж?

– Теперь это все быльем поросло. Речь идет о сороковых – начале пятидесятых. Насколько я понимаю, он уехал оттуда вскоре после отделения Марокко в пятьдесят шестом году. Вроде бы он не сразу перебрался в Севилью, но я не уверена. Точно я знаю только то, что в шестьдесят седьмом году, когда его жена покончила с собой, он жил в пентхаусе одного из высотных домов на площади Кубы. Тогда они были новыми.

– И рядом с рекой.

– Да, она, должно быть, часто смотрела на реку. Это завораживающее зрелище, особенно ночью. Черная, медленно движущаяся вода не кажется опасной.

– Что вам известно о деловых и личных связях вашего мужа?..

– Называйте его Раулем, старший инспектор.

– …о деловых и личных связях Рауля в период, ну скажем, между смертью его первой жены и вашим знакомством в восемьдесят девятом?

– Ну‑у, это уже седая древность, старший инспектор. Вы полагаете, это имеет прямое отношение к делу?

– Нет, косвенное. Мне важна предыстория. Мне необходимо рассмотреть жертву в ее окружении, если я хочу установить мотив преступления. Почти все убийства совершаются теми, кого убитые знали…

– Или думали, что знают.

– Совершенно верно.

– Убийца знал нас, так ведь? Счастливая семья Хименес.

– Он скорее знал кое‑что о вас.

Ее лицо вдруг перекосилось, и, зайдясь судорожными рыданиями, она упала грудью на колени. Фалькон, всегда терявшийся в подобных ситуациях, бросился к ней. Она почувствовала, что он рядом, и подняла руку. Он навис над ней с коробкой салфеток, как плохой официант. Она откинулась на спинку кресла, тяжело дыша, с полными непролившихся слез глазами.

– Вы спросили о его личных и деловых связях, – тихо произнесла она, глядя в окно.

– Ему было сорок четыре, когда умерла его первая жена. Трудно поверить, что он прожил двадцать лет без…

– Ну, разумеется, у него были женщины, – резко перебила она, наверно разозлившись на него за его любопытство и бесполезность. – Я не знаю, сколько. Думаю, много, но ни одной долговременной. Некоторые приходили взглянуть на меня… покорительницу сердца Рауля. Когти выпускали – того гляди, физиономию расцарапают! А знаете, старший инспектор, как я с ними управлялась? Я веселила их, разыгрывая из себя глупую шлюшку. Понимаете, немного вульгарную, но шикарную.