– Я слышал, что тебе досталась непыльная неофициальная работенка, – ехидно заметил старший инспектор Кан, столкнувшись с Ван дер Вальком в коридоре. Тот равнодушно чертыхнулся.

Ближе к вечеру у него появилась идея.

Жан Клод Маршал во время войны служил в британской разведке. Ничего особенно захватывающего: чин майора, горсть стандартных наград, ранений не было. Девять десятых своей работы он выполнял в кабинете, и тем не менее… Может быть, все таки было какое нибудь особое задание? Может быть, в какой нибудь уголок Европы его сбросили с парашютом или он под покровом ночи причалил к какому нибудь берегу на резиновой лодке или был внедрен во вражеские ряды? Может быть, он вспомнил о своих приключениях и с ним случился приступ ностальгии, заставивший его бежать куда то, чтобы спастись от рутины хотя бы на время?

Ван дер Вальк позвонил в лондонский военный штаб; они были терпеливо вежливы и даже, преодолев обычную косность и инертность, заверили, что ответят ему телеграммой по ночному тарифу.

Анн Мари пообещала, что снабдит его фотографиями, так что по пути домой он заехал за ними. Свежих среди них не оказалось, но костлявое лицо с острым носом было явно не из тех, что сильно изменяются со временем. Оно было даже как то по особенному красиво; что то в этом носе напомнило ему кого то но не могу вспомнить кого – хотя вполне возможно, что несколько позже его осенит.

В этот вечер веселья было еще больше – кульминация карнавала под холодным, резким, пронизывающим северо западным ветром. Голландия наблюдала за этим шабашем со смущенным неодобрением, завистью и легким суеверным ужасом.

– Выключи эту ерунду – пощади мои нервы, – взмолилась Арлетт: она находилась в необычайно сердитом настроении, по той причине, что у нее что то не ладилось с шитьем – она сильно укололась, у нее порвалась нитка с таким звуком, что издает стрела, вонзаясь в мишень, а ее машинка вдруг нервно зажужжала и зашумела, словно куропатка, спугнутая со жнивья. В довершение ко всем неприятностям она, страдальчески вскрикнув, нечаянно разорвала лоскут ткани.

Ван дер Вальк внимательно изучал карту Европы. У мистера Маршала имелся французский паспорт. Если бы он был в Голландии, то к этому времени он уже нашелся бы – в такую поистине «карнавальную» погоду не очень то побродяжничаешь. Машину то свою он тоже не взял. Так где же он тогда? И вообще, жив ли он?

Если кто то исчезает, убегает, умывает руки, чтобы побыть в одиночестве, то, возможно, этот кто то отправляется в какое то особенно памятное ему место?

И почему мистер Канизиус был так настойчив в доведении этого до сведения полиции? Может, у него есть какая то причина подозревать, что дело пахнет криминалом?

Анн Мари… сложная женщина… Ван дер Вальк отправился в постель с какими то смутными мыслями.

Среда. Арлетт направила свои стопы в церковь преклонить колени и вспомнить о том, что она всего лишь прах. Ван дер Вальк поехал в офис, угрюмо размышляя, что обычному полицейскому ежедневно кто нибудь напоминает о том, что он пыль и прах, но – вот нечаянная радость – там его ждал ответ на его запрос из Лондона.

Майор Маршал не выполнял никаких особых заданий. Он работал связным между англичанами и генералом де Латтре. Он бывал в Кольмаре, Штутгарте, Ульме – французская армия «Рейн и Дунай». Позже, во время оккупации, он был связным де Латтре с британским командованием в Кельне. Снова Кельн – странно это. Как натура довольно суеверная, Ван дер Вальк частенько, особенно когда не имел точных фактов, придавал большое значение именам и названиям, которые приходили ему на ум словно по наитию.