– Полагаю, это значит, что, вместо того чтобы быть похищенной, изнасилованной и убитой, а потом закопанной в какой нибудь кроличьей норе, она обдуманно, по собственной воле исчезла.

– Но что ее к этому подтолкнуло? Ничто в ее характере и поведении не указывало на такой исход дела. Тут скорее похоже на вариант с «кроличьей норой».

– Послушай. У меня есть мужчина. Невероятно богатый. Эксцентричный. Несколько нервозный, легко возбудимый и впечатлительный. Он пропал, просто пропал, и все, вот так же, как она. В его случае тоже не исключена вероятность «кроличьей норы», но я не склонен так думать. Вполне возможно, что он был здесь. У меня нет абсолютно никаких доказательств, но это вполне возможно. Исчезновение моего мужчины и исчезновение твоей девушки могут быть связаны. Слишком много совпадений.

Штоссель отпил маленький глоток кофе. Если он с пренебрежением отнесся к версии друга, то на его лице, по крайней мере, это не отразилось.

– Да, но как нам доказать эту взаимосвязь? Где твои фотографии? Тот бармен сейчас как раз здесь – именно поэтому я и назначил тебе встречу в этой забегаловке.

Ван дер Вальк выложил снимки на стойку бара. Бармен рассмотрел их.

– Ну… Я думаю, что вполне возможно. Похож. Да, он точно похож на того мужчину. Но сказать с уверенностью не берусь.

– Ну и что? – вопросительно уставился на Ван дер Валька Штоссель, тяжело плюхаясь за стол.

– А ничего. Просто бредовая идея. Я готов признать, что она абсолютно бредовая. Но просто в моем случае обстоятельства те же самые, что и в твоем, – исчезновения так похожи.

– Ты имеешь в виду, что он не из тех, кто может просто уйти, и все. И она не из тех, кто может сбежать с твоим миллионером.

– Нет.

– Дай ка твои фотографии.

Ван дер Вальк бросил пакет на стол; немного пролетев над ним, пакет упал на столешницу.

– Он похож на Жака Анкетиля, – флегматично заметил Штоссель.

Ван дер Вальк склонился к нему, хмыкнул и пожал плечами:

– Я знал, что он похож на кого то из знаменитостей. Но не мог вспомнить на кого.

– Прическа только меняет все лицо.

– Н да, если думаешь о миллионере, то почему то не вспомнишь чемпиона велосипедиста.

Немец поднялся и снова потопал к барной стойке, сохраняя абсолютно невозмутимый вид.

– Послушай ка. Тут кое что выяснилось… – обратился он к бармену. – Ты слышал о Жаке Анкетиле?

– Конечно.

– Подумай хорошенько. Не торопись. А теперь скажи, может быть тот мужчина, что был здесь с пропавшей девушкой, похож на него?

В воздухе повисло молчание. «Подозрительное молчание», – подумал Ван дер Вальк. Было что то нелепое в том, что трое мужчин стоят насупив брови и думают о характерных особенностях внешности человека, известного всей Европе, лицо которого не раз было запечатлено во всех газетах Европы, которое показывалось на каждом телевизионном экране чуть ли не каждый день в течение трех четырех недель каждое лето. Пятикратный победитель велогонки «Тур де Франс» – его худое, выразительное лицо, лицо настоящего гонщика, забыть было просто невозможно.

– Н н да… да, – наконец выдавил бармен. – И лицо, и волосы, в смысле – прическа, похожи. Лицо такое же худое, с резкими чертами. Довольно непримечательное.

– А теперь снова взгляни на фотографию. – Ветчинообразная ручища была покрыта волосами.

– Прическа не такая. А в общем похож. Но клясться я бы не стал.

– И не надо. Мы тебя об этом и не просим. Просто скажи – похож или не похож.

– Похож.