– Твои вопросы меня просто бесят!

Отмечена эмоциональная неуравновешенность, гнев и раздражительность, – приписал Норман.

– Почему ты скрипишь?

– Шуму от твоей ручки как от Ниагарского водопада, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Нормана.

Это мигрень или что‑то подобное, подумал Норман и закрыл блокнот.

– Ради всего святого, когда мне дадут аспирин?

– Мы не уверены что тебе это не повредит… и хотим знать конкретное расположение боли.

– Болит моя проклятая башка вот и все. Почему ты не даешь мне аспирин?

– Это запретил Барнс.

– Как, он тоже здесь?.. Но вы же должны были подняться на поверхность!

– Обстоятельства резко изменились и за нами не смогли при слать транспорт.

Леви принесла кувшин лимонада. Пока Гарри пил, он не сводил с нее глаз.

– И вы здесь?

– Конечно, доктор Адамс.

– Сколько нас на станции?

– Девять человек, сэр.

– О Боже, – он вернул стакан, и Леви снова наполнила его до краев. Вы должны срочно покинуть станцию!

– Мы не можем, Гарри, – сказал Норман.

– Здесь нельзя оставаться!

Норман сидел на соседней койке и наблюдал типичные проявления шока: возбуждение, раздражительность, навязчивые идеи и необъяснимые страхи за безопасность окружающих. Мозг, пережив сильное потрясение, борется с ассимилированием и смешивает реальное и подсознательное, старается побыстрее восстановить равновесие.

Надо подождать когда все это кончится, решил он.

– Еще? – спросила Леви, когда Гарри напился и вернул стакан.

– Спасибо, достаточно… Боль стихает.

Возможно это обезвоживание организма, подумал Норман, но почему оно произошло после трех часов проведенных в сфере?

– Скажи правду, Норман… Я выгляжу необычно?

– Совсем нет.

– Ты уверен? – Гарри встал и подошел к зеркалу.

– Ну как?

– Не знаю… но что‑то не так.

– Что именно?

– Не могу сказать, – он стукнул кулаком по стене. Зеркальное отражение задрожало.

– Ты помнишь что произошло?

– Я зашел внутрь…

Норман ждал, но Гарри молчал и смотрел на ковер.

– Как ты ее открыл?

– Вы хотели уйти на поверхность…

– Как тебе удалось открыть дверь, Гарри?

– Я ее открыл, – сказал Гарри после долгого молчания словно бы вспоминая все заново.

– А потом?

– Я зашел внутрь…

– Что происходило внутри?

– Это было великолепно…

– Что именно?

– Море, пена… – сказал Гарри глядя куда‑то вдаль. – Великолепно…

Он говорит про кружащиеся в водовороте огоньки?

– Что было великолепно, Гарри?

– Обещай, что не будешь смеяться.

– Хорошо, обещаю.

– Ты считаешь, я выгляжу как прежде?

– Да, конечно.

– И во мне ничего не изменилось?

– Нет, я такого не замечаю. А разве в сфере произошло что то такое, что могло тебя изменить?

– Тебе этого не понять.

– Попробуй объяснить, – попросил Норман.

– В сфере ничего не происходило.

– Ты провел в ней три часа.

– Внутри ничего не происходит… Она неизменна.

– Пена?

– Пена всегда другая… сфера постоянна.