- Еще чего. Всю жизнь мечтал чужие грязные портки стирать.

- Стирает их, брат, машина. А ты только сортируешь уже стиранное - по размерам. Сортируешь и складываешь. Вот и вся премудрость. Зато, кто там рабо- тает, сам носит только новое белье, не одеванное. И еще, - добровольный консуль- тант понизил голос до шепота, - приторговывают.

- Как это? - не понял Гарри. Но сразу заинтересовался.

- Раздают за соответствующее вознаграждение чистоплюям, не желающим надевать ношеное, новенькие комплекты. Врубаешься? Не будь ты мой земляк, не сказал бы. - Ашот по-свойски наподдал его локтем и, хитро подмигнув, добавил: - Такая информация здесь дорого стоит.

Время, отведенное на прогулку, для Гарри кончилось.

Глава 73

Не без трудностей Алекс нашел-таки “концы”. Он узнал, что его друг был задержан федеральными службами и, до принятия решения по его вопросу, переправлен в Ланкастер, в Detention Center ( в Лагерь для Интернированных). Ему удалось даже добиться свидания с Гарри.

- Это какое-то недоразумение! - возмущался он, рассказывая Нине обо всем, что ему удалось узнать. - Его обвиняют в обмане государства и в незаконном проживании в стране, хотя все его документы подлинные и в полном порядке. Он задержен, как перебежчик. Ерунда какая-то! Да не волнуйся ты так, - пытался он утешить Нину. - Вот увидишь, все обойдется. У него теперь есть адвокат, и с ним уже беседовали.

- Легко сказать, не волнуйся. Мой изнеженный щёголь Гарик в тюрьме! Да я места себе не нахожу.

- Ну, во-первых, это не тюрьма, в том смысле, как мы ее понимаем, а иммиграционно-переселенческий лагерь. Отстойник, образно выражаясь. Да, его лишили свободы, да, его не впускают в страну. Но при этом им там совсем неплохо живется. Кормят, как в ресторане. Мясо, соки, фрукты - все наилучшего качества. Он согласился работать - что-то ерундовое, на несколько часов в день, и его перевели в лучшие условия. У них там даже телевизор теперь есть. Уверяет, что ни в чем не нуждается. Вот только... -  Алекс запнулся, не рискуя высказать вслух свои наблюдения.

- Что только? Говори! Я все должна знать, - потребовала Нина.

- Не понравился он мне. Сам на себя не похож. Жалуется, что конвоиры и стражники ведут себя с ними, как с людьми нисшего сорта, будто задались целью уничтожить их морально. Иногда дважды в день в бараках устраивают шмоны.

- Что устраивают? - не поняла Нина.

- Какой ужас! Бедный Гарик. Но зачем они это делают?

- А черт их знает. Наркотики, должно быть, ищут или другую какую контрабанду. Заодно и людей доканывают. А еще, все они ходят в лагерной униформе, оранжевые как морковки, чтоб за версту видно было, если надумает кто сбежать.

Назначенное судебное разбирательство проводить не торопились, уже несколько раз, без видимой причины, откладывая  день суда. А адвокату надо было исправно платить. И то немногое, что Нине с Гарри удалось выручить от продажи квартиры, таяло на глазах с катастрофической быстротой.

Инге, Лане, Левону, Давиду - каждому в отдельности, начали приходить повестки с просьбой явиться к такому-то часу в Ланкастерский суд при Detention Center для дачи показаний по делу Акопова, Гарегина. Следствие длилось больше двух месяцев прежде, чем пришло извещение о назначенном дне суда, на который Инга вызывалась, как основной свидетель и пострадавшая.

Все это время Лана не находила себе места. Она так была зла на мужа, что почти не разговаривала с ним. Роль карающей десницы меньше всего импонирова- ла ей, особенно после инструкций, полученных от младшей дочери. Левон же был непреклонен и полон решимости “проучить негодяя по полной программе”.Поняв, что повлиять на него невозможно, Лана решила действовать через Ингу. Накануне суда она зашла к ней в комнату.

- Ты тоже, как твой отец, жаждешь мести? -  без обиняков спросила она.