– Ты хотела сказать «ради всего мертвого», – он пытается подмигнуть, но даже его брови в царапинах. – Я позволил великану бить себя, чтобы победить.

– Что это за логика такая?

– Это известная техника Чепу Хи. Называется «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним».

– Никогда не слышала. И это полная бессмыслица. Он мог убить Вас до того, как Вы успели бы посмеяться последним.

– Правда, но видишь ли, основная идея заключается в том, что большой тролль слишком силен, так что у меня не было шанса драться с ним, как мужчина, на крайний случай придушить кальяном, как в моем случае, – говорит он. – Фишка драки с непобедимым противником – играть не по правилам.

– Не уверена, что поняла. – я пытаюсь уголком пальто вытереть кровь с его лица.

– В каждой войне, есть один человек, реагирующий на другого, Алиса, – говорит он. – Как террорист, взрывающий здание. Внезапно он становится хозяином положения, потому что он устанавливает правила. Большинство людей проигрывают, поскольку пытаются играть по его правилам.

– Что обычно и происходит.

– Нет, всё не так. Тот, кто создает правила – всегда выигрывает, как Шахматист. Поэтому когда враг навязывает правила, единственный выход – не соблюдать их.

– Хотите сказать, что подначивая великана ударить Вас, Вы, тем самым, пытались навязать ему свои правила?

– Вот именно. Вместо того, чтобы играть в его игры, он сыграл по моим правилам.

– Но он ведь мог убить Вас.

– Здравый смысл, конечно, поддерживает эту идею, но нет, он же не знал, зачем я просил его ударить меня. Каждый раз, когда он бил, а я смеялся и просил еще, он был крайне озадачен, недоумевая, что же тут происходит?

– Что произошло на самом деле, Пиллар?

– Я его измотал.

– Вы, должно быть, шутите.

– Вовсе нет. Подумай. Великан вроде него убивает одним ударом. Для таких это норма. Как большинство безжалостных великанов в мире, они не привыкли к долгим схваткам. Всё, что мне нужно было сделать – убедиться, что с каждым ударом я получаю минимальный урон, пока он окончательно не разозлиться. Удар за ударом, его уверенность рушилась, его восприятие своего гигантского «Я» истончалось, и он начал сомневаться в себе, как и любой другой из нас, потому что я не умирал, а лишь повыше задрал нос и смеялся. Я был боксерской грушей, но лишь улыбался в ответ. Я, как и все мы, страдал каждый день, чтобы выкарабкаться из всего этого, а он, будучи великаном, никогда прежде не сталкивался с подобной силой воли.

– Но Вас ведь в любой момент могли убить, и Вы бы так и не исполнили свой план.

– Вынужден признать, что внезапный шторм мне помог отчасти. Думаю, это называется «вера». Тот самый момент, когда рассчитываешь на то, что Вселенная протянет тебе руку помощи, – говорит он. – Как только я увидел сомнение в его взгляде, я нанес ответный удар, пусть не совсем честный. Но знаешь, что по настоящему, сбило его с ног? Не моя физическая удаль, а мой фактор неожиданности, плюс его фактор сомнения в себе. Он не смог поверить, что я всё еще жив.

– Чем Вы его ударили?

– Этим. – он показывает мне компьютерную материнскую плату с острыми краями. – Одолжил у Синей машины. Довольно смертоносные края, не находишь?

Требуется минута, чтобы осмыслить всю теорию Пиллара. Думаю, это его конек. У меня бы не хватило смелости опробовать такое даже через миллион лет.

– Идемте, – говорю я ему. – Пришло время покинуть это место.

– Есть на чем?

– Где то там за холмом красный воздушный шар.