– Восхитительно! – кричат люди в толпе.

– Теперь я сыграю твой четвертый ход, – говорит он мне.

И прямо там, когда его рука уже тянется к моим фигуркам, у меня в голове вспыхивает лампочка. В это же мгновение я останавливаю его руку.

– Что теперь?

– Думаю, я могу сделать следующий ход, – объявляю я.

– Неужели?

– Думаю, я смогу побить тебя, – говорю я.

– Правда? Снова? Ты, правда, думаешь, что имеешь хотя бы малейшее представление о том, что говоришь?

– Думаю, да.

Люди в темноте ахают.

– Бросьте, – говорит Шахматист. – Вы же не верите, что она в самом деле…

Я перебиваю его, сделав ход. Ход победителя. Шахматист щурится. Его лицо мрачнеет. Он хмурит брови и лоб. Затем Шахматист неожиданно разражается громким смехом.

– Ты и понятия не имеешь что сделала, да? – Он тыкает пальцем в шахматную доску. – Ты так наивна, что и понятия об этом не имеешь.

– Почему? – я изобразила удивление, страх, волнение и шок.

– Ты только своим ходом дала мне возможность быстро и легко выиграть, – говорит он.

– Ты несерьезно.

– О, да. Ты безнадежно проиграла. Худшего хода и придумать невозможно. Я могу поставить тебе шах и мат прямо сейчас.

Я борюсь с улыбкой, но все же дергаю уголком рта. К сожалению, он это замечает.

– Погоди, – он выпрямляется на стуле. – У тебя есть некий план, да?

Я мрачнею, напрягая плечи.

– Хотела бы, чтобы был. Я, правда, думала, что это мой лучший ход.

– Правда? – Он обдумывает это. – Знаешь, никто из мировых лидеров, с которыми мне довелось играть, понятия не имели насколько плохи они в шахматах, делая никудышные ходы.

– Ой, – я прижимаю ладонь к губам. – Неужели я так сделала?

– Ты могла бы застрелиться в Русской Рулетке и все равно вышло бы не так плохо.

– Не мог бы ты дать мне шанс, чтобы все исправить? – молю я, тянусь к его руке.

Шахматист отдергивается.

– Нет, конечно же. И знаешь почему? Потому что твой ход настолько плох, и у меня нет иного выбора, кроме как поставить тебе мат. Серьезно, у меня буквально нет иных вариантов, лишь закончить игру прямо сейчас.

Пока я умоляю, а он злится, он тянется к своему любимому коню и рубит мою королеву. Толпа за моей спиной аплодирует и радостно восклицает, повсюду вспышки камер. Шахматист сделал свой четвертый ход и поставил мне шах.

– Именно этого момента я ждал, – говорит он, и гордость охватывает его душу. – Я убил тебя, Алиса.

Тогда то я откидываюсь на спинку стула, скрестив ноги, и опустив руку на подлокотник стула, с презрением разглядывая его. Шахматист не первый ощутил, что на самом деле здесь происходит, как и его зрители. Один за другим раздаются вскрики:

– Она его обманула!

Лицо Шахматиста краснеет настолько, что у меня создается ощущение, будто оно вот вот начнет кровоточить. Он смотрит на шахматные фигурки, поверенную королеву и все равно не понимает. Вокруг чего такой шум? Почему зрители кричат, что эта мелкая девчонка из Страны Чудес обманула его?

Он переводит взгляд на отравленные шоты. Я ловлю момент и, схватив четвертый шот, с легкостью проглатываю его.