Широко раскрыв рот, он плюхнулся обратно на стул.

– А с тобой мы не договаривались, – прошептал я на ухо Рафику и потащил его из‑за стола. Он попробовал было упереться, но его пальцы все еще были в моем кулаке, и сопротивление было подавлено в зародыше.

Бармен проводил нас грустным взглядом, предчувствуя очередные убытки для своего заведения, Я вытолкал Рафика в коридор, а затем – к двери служебного хода и далее, во двор.

– Холодно же! – возмутился Рафик, но я не обратил на его слова никакого внимания. Я был занят другим.

Приятели Рафика были не из робкого десятка и не собирались помирать от легких тычков, которыми я их одарил. Секунд через десять они вылетели во двор, охваченные жаждой мести.

За эти десять секунд я успел: во‑первых, двинуть Рафика по шее, чтобы не путался под ногами; во‑вторых, поудобнее ухватить лопату, что валялась у стены. Остальное было делом техники.

Я даже чуть‑чуть запыхался, выколачивая пыль и излишнюю злобу из этих двоих молодых людей. Один из них, кажется, принял лопату близко к сердцу и потерял сознание. Второй, судя по нестихавшему мату, был покрепче.

– Я просто хотел поговорить, – пояснил Я, Не выпуская лопату из рук. – А вам нужно было довести дело до бессмысленного мордобоя. Это нехорошо.

– Гоша тебя грохнет, когда поправится, – пообещал Рафик, потирая затылок.

– Когда он поправится, его переведут в общую камеру, – поправил я. – Где ты его радостно встретишь. Кстати, – я подошел к Рафику, запустил ему руку во внутренний карман пиджака и вытащил бумажник. – Что у нас тут?

– Возьми себе на сигареты, – пробурчал Рафик.

– Спасибо, не курю.

Я достал из бумажника какое‑то удостоверение с фотографией Рафика. Его я опустил в карман плаща, а бумажник швырнул Рафику на колени.

– Это ты зачем? – поинтересовался пострадавший.

– Передам куда следует, – пояснил я. – Фотография, фамилия, имя и отчество главного подозреваемого по делу об убийстве гражданина Леонова Павла Александровича.

Я не работаю на ментов, но я хочу знать, кто убил Пашу. Это личный вопрос.

Рафик утомленно покачал головой:

– Не, честное слово, я тут ни при чем. Я его не трогал, я не отморозок, чтобы после легкой заварушки по пьяни устраивать такие вещи… Я вообще просидел с Гошей до шести утра в травмпункте, пока ему руку ремонтировали.

Потом отвез его домой. Потом еще эту сучку домой отвозил, Милу. Ну, ты видел – тощая такая брюнетка…

– Видел, – кивнул я. – Милиция разберется. Кстати чтобы не было потом никаких обид: Гиви Хромой знает кто я такой.

– Так ты на него работаешь? – понимающе закивал Рафик. – Сразу бы сказал…

– Я не сказал, что работаю на него. Я просто сказал, что он меня знает.

Передай это Гоше, прежде чем он поправится.

– Ладно, – сказал Рафик. Свой последний вопрос он задал мне, когда я уже открывал дверь в бар.

– Так на кого ты работаешь?

– Сам на себя, – ответил я.

– Такого не бывает, – возразил Рафик.

– В этом мире есть много такого, о чем ты не слышал, дорогой Рафик, – сказал я и закрыл за собой дверь, оставив холодную осеннюю ночь снаружи.

10

На следующий день, в половине второго, я появился в двенадцатом отделении милиции и с помощью дежурного довольно быстро отыскал кабинет капитана Панченко.