– Вчетвером оно, конечно, веселее, – согласился Панченко. – В картишки можно перекинуться… Только времени у нас нет, Константин Сергеевич, дожидаться вашего юриста. Давайте уж по‑простому. Мы и вы. Хорошо?

– Не уверен.

– Ну что вы так сразу, – Панченко укоризненно покачал большой коротко стриженной головой. – Я же знаю про вас кое‑что… Вы человек умный, опытный. Сотрудничали с правоохранительными органами.

– Только никому про это не говорите.

– Не скажу! – с готовностью пообещал Панченко. – А вы поясните мне кое‑что, ладно?

– Кое‑что? И я его должен пояснить? – Я с сомнением покачал головой.

Вряд ли я сейчас был в состоянии что‑то объяснить, даже самые простые вещи.

Тем более – загадочное «кое‑что». Мне бы самому кто объяснил, почему женщины вдруг делают то, чего от них никак не ожидаешь, и почему, начав пить, так трудно потом остановиться.

Непременно надо спросить у Панченко. Милиция должна знать.

– Будет лучше, – ответил капитан. – Будет лучше, если вы сумеете кое‑что пояснить.

– Для кого лучше?

– Для вас, – просто ответил Панченко – Для вас, Константин Сергеевич, и еще для родственников Леонова Павла Александровича.

– Кого‑кого? – переспросил я.

– Леонова Павла Александровича, – любезно повторил Панченко. – Кстати, покойного.

Видимо, у меня было несколько удивленное выражение лица.

– Что такое? – забеспокоился Панченко. – Что странного и нелепого я сказал? Вы не знали, что Павел Александрович Леонов скончался? Это вас удивило?

– Все немного иначе, – медленно сказал я. Мне теперь стоило тщательно подбирать слова, – Дело в том, что я вообще не знаю такого человека. Леонова Павла Александровича.

Панченко и его белобрысый напарник переглянулись.

– Сильный ход, – сказал белобрысый и с уважением посмотрел на меня. – Чувствуется, что товарищ с опытом.

– Я‑то с опытом, а вот… – начал было я, но вовремя сумел заткнуться.

Потом мысленно проговорил все, что думал о белобрысом, облегченно вздохнул и приготовился к продолжению разговора.

– Что вы хотели сказать, Константин Сергеевич? – обратился ко мне Панченко. – Пожалуйста, мы вас слушаем.

– Чистосердечное признание, – вполголоса проговорил белобрысый, – и все такое прочее… Вы же знаете, вы же опытный.

Я поторопился улыбнуться, чтобы на моем лице не было видно страстного желания сделать с белобрысым что‑то нехорошее. Выкинуть в окно, например.

– Серега, не гони лошадей, – бросил напарнику Панченко, и в его голосе я услышал некоторое раздражение.

Этого клоуна звали Серега. Ну‑ну. Запомним.

– Вы хорошенько подумайте, – это уже в мой адрес. – Не торопитесь. Нам нужно знать, в каких отношениях вы находились с покойным гражданином Леоновым Павлом Александровичем. И когда вы последний раз видели гражданина Леонова.

– Живым? – уточнил я, и секунду спустя понял, что поторопился с вопросом.

– Или мертвым, – пожал плечами Панченко. – Все равно.

Белобрысый Серега скрестил руки на груди и сверлил меня пронзительным взглядом голубых глаз. Оказывал психологическое давление.

– Н‑да, – я почесал переносицу, стимулируя умственную деятельность, посмотрел на вытертый ковер на полу, на не слишком чистые стекла книжных полок, на пыльный экран телевизора, на проблески вечерних огней в проеме между оконными шторами.