– Что? – Коскинен вскочил.

Трембицкий не удивился.

– Я думал об этом, – сказал он. – Это место слишком открыто и не очень удобно для эгалитарианцев. Я думаю, что они выбрали его не для того, чтобы устроить здесь штаб‑квартиру, а в основном из‑за того, что это богатый источник денег. Для каждой революционной организации финансирование одна из серьезных проблем.

– О, нет, нет, – содрогнулся Коскинен. Но вот он снова стал решительным и холодным. – Одевайся, Ян, – сказал он, – мы уходим.

– Тебя этот так встревожило? – спросила Вивьена.

– Нет, теперь ему просто стало многое ясно, – ответил за него Трембицкий, – Собирайтесь…

Коскинен ходил по холлу взад‑вперед. Ладони у него вспотели. Что делать? Куда уходить? Можно ли оставаться в доме Абрамса? Трембицкий говорит, что нельзя, а он знает. Кроме того, подвергнуть опасности Ли… нет, нет.

– А что говорила Ви об убежище Зиггера?

Да, он теперь вспомнил и сказал об этом Трембицкому. Возможности там у них будут небольшие, но будет небольшая передышка, где они могут обдумать следующие действия. Трембицкий согласился.

– Возможно, мы даже можем взять такие. У нас есть шанс пробраться туда. Ты готова, Ви?

– Сейчас. – Она вышла из комнаты и уже в платье. Кошелек был пристегнут к поясу. – Может нам надеть маски?

– Только когда будем на улице. Это иначе вызовет подозрение. Куда же я дел свою маску?

Внезапно дверь распахнулась, Трембицкий резко повернулся и схватился за пистолет, но было уже слишком поздно.

– Стоять! – рявкнул Ганновей. Пистолет в его руке был направлен на них. За ним стояли вооруженные члены совета. – Неужели вы думаете, что я мог оставить вас без присмотра и не подслушать ваши разговоры, сказал он.

Глава 16

– Пит! Генератор! – крикнула Вивьена.

Генератор был на спине Коскинена. Он включил его и отчаянно постарался расширить поле, чтобы закрыть Вивьену И Трембицкого. И тут выстрелил пистолет.

Черт, поздно! Тишина сомкнулась вокруг него. Пуля упала перед ним на пол. Двое держали за руки Вивьену, а еще двое схватили Трембицкого.

Ганновей взял пистолет у Трембицкого и бросил его на софу. Затем он запер дверь. Все происходящее казалось Коскинену кошмаром.

Ганновей заговорил с Вивьеной, она что‑то презрительно отвечала.

Советники переговаривались между собой. Ганновей заставил его замолчать повелительным жестом, подошел к экрану и долго смотрел на Коскинена.

Пит мог только выругаться.

Ганновей щелкнул пальцами. Открыв шкаф, он достал переговорное устройство с парой наушников. Затем он написал на листке бумаги что‑то и показал Коскинену. Тот прочел:

– Такой способ общения слишком утомителен. Если ты отключишь экран на короткое время, то можешь взять наушник. На это время положу пистолет в другой конец комнаты, и не смогу выстрелить в тебя.

Остальные поднимут руки вверх. Хорошо?

Коскинен кивнул. Он хотел кое‑что сказать Вивьене, пока экран был отключен но времени было мало.

Снова включив экран, он надел наушник на кисть. Ганновей положил второй наушник на стол так, чтобы его могли слышать все.

– Теперь мы можем разговаривать, – сказал Ганновей.

– Разговаривать не о чем, – сказал Коскинен.

– Напротив. У вас фантастически неверное мнение о нас и наших целях.

– Ваш способ действий все время укрепляет меня в своем мнении.

– Ты слушал нас, когда мы говорили в кабинете, а теперь Ян Трембицкий отравил твой разум.

– Он только разъяснил мне то, к чему вы стремитесь.