Звонит братец Фу.

— Слушай, Рин, — говорит он вместо приветствия. — Помоги мне, а?

Так всегда было, ни «здрасьте» тебе, ни «до свиданья», сразу к делу. Бесцеремонная наглая скотина.

— А ты не опух там, часом? — спрашиваю.

— Ничуть. У меня к тебе деловое предложение.

И голос у душегуба спокойный такой, словно это он не брата-кланника на тот свет отправил, а водички холодной попил.

— Рин, ты отмажешь меня у дяди, а я заставлю СМИ забыть о тебе. Баш на баш. А?

Значит, дядя Кента все же решил устроить показательную порку. Не в переносном смысле, не думайте. Будет как: соберется вся верхушка клана и каждый ударит убийцу палкой столько раз, сколько сочтет нужным, но обязательно до крови. Потом виновник (когда оклемается) выплатит клану немалую компенсацию. А позор ему на всю жизнь останется. Но в прежние времена могли и живьем в землю зарыть, так что прогресс в плане гуманизма налицо.

И все же, дядюшка Кента большой поклонник старых традиций, от порки не отвертеться, пусть братец Фу оставит всякие надежды.

— У меня встречное предложение, брат, — говорю я. — Ты отправляешь в полицию своего исполнителя с повинной. Придумайте жалостливую историю. Ну, например, брат Чэнь обесчестил…

— Че-го?

— Трахнул он девушку…

— Какую девушку? — тупит братец.

— Девушку «быка», который ему потом динамит под ванну подложил. Чтобы прокурор квалифицировал это дело, как убийство на почве страсти. Заплатишь его семье, поддержишь в тюрьме, потом поможешь выйти досрочно. Ты в курсе, что надо делать в подобных случаях.

— А взамен?

— А взамен, дорогой мой брат, я не сдам тебя детективу Дайити. Со всеми доказательствами. Как хитрого и расчетливого убийцу.

— Сдать? Меня? Своего брата?

— Ты своего брата убил вообще-то, — как бы напоминаю я. — Мне необходимо, чтобы дело было раскрыто как можно скорее. Лучше, если преступника поймают и накажут. Пусть и не заказчика, а всего лишь исполнителя, но чтобы все было по правде.

— Зачем это тебе?

— Чтобы ты спросил, сучий пёс! Делай что говорю, или пеняй на себя!

После визита детектива настроение у меня препаршивое и разговор с братцем Фу его только усугубляет. И почему же я должна страдать в одиночестве? Выхожу из кабинета и выписываю трындюлей всей банде… то есть, дружному коллективу нарушителей закона. Достается даже Красавчику Тану, чтобы без специального приказа не устраивал показательный бунт в нашей уютной маленькой психушке.

— Ребенок, не злись. И не обиделся твой легавый ничуть, — отмахивается Красавчик и добавляет после драматической паузы. — Так будем на шаре чего-нить писать?

Вот, что с ним делать, а?

Что мне вообще делать со всеми — с полицейским и единокровным братом его — гангстером, с приблудным ронином (сожравшим все конфеты до единой и выпившим все запасы кофе), с братцем Фу, с дядюшкой, с вражеским кланом и с тысячей раззадоренных газетчиков и телевизионщиков? А еще эти проклятущие каблуки! И юбка!

Хрен я в таком виде поеду к дядюшке.

В моем офисе, в принципе, можно держать круговую оборону, окна бронированные на случай атаки с воздуха, но, как показывает практика, уютная гардеробная зачастую полезнее оборудованного пулеметного гнезда. Переодеваюсь в привычную одежду (да, опять черный костюм и белая рубашка) и сразу чувствую себя гораздо лучше. И демонстративно не замечаю разочарования кланников. Хорошенького, братцы мои, понемножку.