— Полиция! — хрипит метрдотель.

— Ли! Мать твою, подгони машину к выходу из кухни! — орет Мелкий в трубку. — Зажми рану и поторопись! Ты броник достал? Ли! Ты живой?

— Ли ранен? — пищу я. — Его надо в больницу!

— Где антисептик? Тут всё заражено! — верещит Кохей, истерично дергая ладонями, как кот, упавший в лужу лапами.

Где-то рядом громко и страшно хрипит умирающий человек. Тот, кто явился забрать мою жизнь.

Мелкий помогает мне подняться на ноги, хватает за руку и тащит за собой. Следом спешит Макино-младший. Мы бежим через кухню, мимо перепуганных поваров, мимо печек с открытым огнем, роняя металлические поддоны и посуду. Разумеется, я тут же распарываю пятку об осколок. Клятые каблуки! Чертова узкая юбка! Где мои удобные лоферы и брюки? Всё, в последний раз играю в это дурацкое переодевание «в девочку».

Из ресторана мы вываливаемся в темную-претемную ночь. Никакой машины, никакого Ли в узком кишкообразном переулке и в помине нет. Зато там есть три смердящих контейнера с отбросами. На крышке одного из них сидит наш ронин.

— Ребята, я смотрю, вас нельзя без присмотра даже на день оставить, — говорит он, спрыгивая на землю и забрасывая полуобщипанного голубя в мусорный ящик.

— Рё! — радуюсь я, как ребенок.

Тот сплевывает прилипшее к губе перышко, небрежно вытирает руки об штанины спортивного костюма и со всего маху хлопает Макино по спине:

— А это чо за фуфел с вами?

Кохей бледнеет и валится в обморок. Вечер перестает быть томным.

Мы бежим по переулку. Ну как бежим… Я с пистолетом Мелкого в руке и сумочкой под мышкой (хрен я легавым еще одну сумочку отдам!) хромаю впереди, а телохранитель с ронином волокут обморочного «дракона». С виду такой изящный, а весит, как буйвол.

— Давай, давай, вперед и направо! — командует Рё, который в здешних лабиринтах ориентируется лучше, чем местные бродячие коты. — Стоянка — там.

Добегаем мы в нужное место в тот момент, когда где-то вдалеке взвывает первая полицейская сирена. «Быкам», что лежат прямо под разбитой камерой наблюдения, уже не помочь, а вот Ли еще дышит. Его можно и нужно спасать.

— Едем к штопальщикам, — приказываю я, а сама лезу в аптечку за нашатырем.

Одного бесчувственного мужчины с пробитым легким мне более, чем достаточно.

— Кохей, подъем! — ору я на ухо «дракону» и несильно, но звонко лупцую его по щекам. — Очнись сейчас же!

— А? Что?

Макино-младший приходит в себя и на время забывает о том, что вокруг сплошные микробы и грязь. Вместе мы грузим Ли на заднее сидение, и садимся по бокам, Рё — за рулем, Мелкий рядом — сейчас он показывает дорогу, но при необходимости будет отстреливаться.

Не знаю, где Рё учился водить, может его ками священной горы учил, хрен этих деревенских поймешь, но ему бы с такой удачей на гонках выступать. Денег бы отгреб дофигища, это точно.