Денег бы отгреб дофигища, это точно.
Штопальщики есть у каждого клана, в основном, это врачи, лишившиеся по разным причинам лицензии, но некоторые из них работают в больницах. Интернам, скажем, там платят сущие гроши, в отличие от бандитов, не скупящихся, когда речь идет о жизни брата по клану. Конечно, большинство штопальщиков — обычные коновалы с небольшим кладбищем загубленных пациентов за спиной, но есть и классные спецы. Мне нужен именно такой.
— Мо, дуй в зал игровых автоматов на Третьей улице, — говорю я в трубку, набрав заветный номер.
— Что там? — спрашивает мой личный врач на все руки.
— Легкое пробито, большая потеря крови.
— Знаешь группу крови?
— Первая, резус положительный.
— Через 10 минут буду. Пусть готовят операционную.
Вот это разговор по существу.
— Братец, держись, — шепчу я на ухо водителю, которого знаю с его 12 лет. — Я тебя спасу. Не вздумай помирать.
У Ли на груди, прямо напротив сердца мое имя выбито в венке из сливовых цветов. Он — мой, а я — его. Навсегда.
Когда мы вбегаем в зал, растрепанные и окровавленные, с едва живым телом на спине у Рё, завсегдатаи, как по команде, отворачиваются к сверкающим экранам. Они ничего не видели и ничего не слышали.
В подвале у нас лазарет оборудованный по последнему слову медицинской науки. Только аппарата МРТ нет пока, но я над этим работаю. Дайте только срок.
Мо и его команда уже тут как тут. С Ли быстро срезают одежду и сразу кладут на стол. Загорается холодный яркий свет, медсестра (ей надо с кредитом расплатиться) задергивает полиэтиленовую шторку.
Всё, я сделала что смогла, и теперь жизнь братца Ли в руках доктора Мо. Я шлепаюсь задницей на топчан и закрываю глаза. Старею, наверное, если эта беготня так меня подкосила.
— Хозяйка Рин, у вас глубокий порез на ноге. Надо бы зашить, — лепечет юный медбрат.
А я-то думаю, чего мне так скользко все время.
— Шей, чего стоишь! — приказывает Мелкий.
И мне зашивают рану на пятке. С наркозом, разумеется. Но время — деньги, и пока паренек ловко орудует медицинским степлером, я звоню Жмоту. Нужно дать отмашку, чтобы семьям погибших сегодня «быков» выплатили компенсацию. Это перво-наперво. Затем нужно заткнуть рот хозяину ресторана. Это — два. А три…
— Юто, затащи в офис Красавчика. Чтобы был под присмотром круглые сутки. Отвечаешь за него головой, — рычу я в трубку. — Если будет упираться — свяжи.
Так, чтобы наверняка, меня можно убить только одним способом — отнять у меня Тана. Все остальное я как-нибудь переживу.
Я лежу на топчане, укрытая пиджаком Мелкого, и жду пока из-за ширмы выйдет Мо и скажет, что Ли будет жить. Мин Джун шепотом трет о чем-то с главарями. Рё за обе щеки уминает горячую лапшу, а Кохей — горстями специальные таблеточки, чтобы не спятить от навязчивого желания срочно вымыться с хлоркой, спиртом, йодом и мылом.
— Так, что там с гаданием у твоего брата вышло? — спрашиваю я у Кохея, чтобы отвлечь его от навязчивых мыслей. — Ему предсказали брак со мной с последующей в скором времени кастрацией?
— Было бы неплохо, — хихикает тот. — В клане бы спокойнее стало на три порядка. А то ведь не успеешь оглянуться, а он уже на девчонку глаз положил. И не только… глаз.
А младшего «дракона»-то развезло порядочно. Так он скоро из миски Рё отхлебнет.
— Ты — его самый большой страх, Ямада Рин. Гордись.
Тут как раз заканчивается операция, Мо выходит из-за ширмы, швыряет окровавленные перчатки в мусорный мешок, вытирает пот шапочкой и говорит:
— Твоему братцу ничего больше не грозит, Хозяйка Рин. |