Он больше не беспокоил ни Элби, ни Лили.

В тот памятный вечер, соединивший родителей и учи¬телей, Уэст познакомился с Луизой Кальвин, матерью Элби.

Эта милая скромная американка жила в Перте с мужем-шахтером. Она постоянно беспокоилась за своего одарен¬ного сына.

— Этот ужасный физрук его просто затерроризировал, — пожаловалась она Джеку за чашкой кофе. — Я искренне не понимаю, почему Элби, такой хрупкий мальчик, должен заниматься спортом. А если он получит удар по голове? Мой сын творит чудеса в математике, учителя только руками разводят, — и это все может быть загублено футбольным мячом, попавшим в голову. Но этот ужасный физрук твердит свое: без спорта никуда! Я не могу убедить его оставить Элби в покое.

Луиза была доброй женщиной и, вне всякого сомнения, обожала своего сына, однако Джеку казалось, что она не¬сколько преувеличивает... пока не столкнулся с тем самым физруком, господином Найсмитом.

Тодд Найсмит оказался здоровенным детиной в тугих теннисных шортах и спортивной рубашке с короткими рукавами, выставлявшей напоказ огромные бицепсы. Суб¬тильному мальчику он казался гигантом. Джеку Уэсту-младшему — всего лишь увеличенной версией Тайсона Бредли.

Перед тем как сесть, физрук-великан окинул фигуру Уэста оценивающим взглядом.

— Лили Уэст... — сказал он, рассматривая дело девочки и подбрасывая мячик для игры в софтбол. — А, ну конечно! Как я мог забыть! Она как-то отказалась принять участие в доджбольном матче. Сказала, что это глупая игра, а я «по¬мешанный на спорте идиот, не имеющий ни малейшего представления о реальном мире» или что-то вроде того.

«Ничего себе!» — подумал Джек. Он об этом не знал.

—Я прошу про... — начал Уэст.

—Ваша дочка не очень-то спортивна, — перебил его Найсмит. — Но учителя говорят, что голова у нее варит. Нынче умники в моде, к тому же в этой школе упирают на теоретические дисциплины. Но, между нами, я предпочитаю спорт. Знаете почему?

— Не могу представить...

— Потому что он развивает командный дух. Командный! Делает людей преданными, самоотверженными! Ваша Лили вступилась бы за своих друзей? Заслонила бы их своей грудью? Я бы вступился. Об этом говорит мое поведение на поле.

Зубы Джека заскрипели. Он прекрасно знал, как рисковала Лили ради таких вот говнюков.

— Правда? — спросил он медленно.

— Чистейшая, — ответил Найсмит, продолжая подки¬дывать мячик.

Вдруг Джек с быстротой молнии схватил предмет металлической рукой и пронзил физрука холодными голубыми глазами.

— Господин Найсмит. Тодд. Моя дочь — хорошая девочка. И у нее нет проблем с самоотверженностью и командным духом. Я прошу прощения, если она вас чем-нибудь обидела. Ее упрямство — от меня. Да, и еще кое-что...

Уэст сжал мячик железной конечностью и превратил его в груду щепок. Они посыпались на пол, а вслед за ними выскользнула кожаная обшивка.

Глаза господина Найсмита вылезли из орбит. От его са¬моуверенности не осталось и следа.

— Возможно, вам стоит найти к ней другой подход, бо¬лее интеллектуальный. Тогда ее мнение о вас может улуч¬шиться. Кстати... Господин Найсмит, Тодд, если ее малень¬кий друг, Элби Кальвин, не хочет играть в футбол, не надо его заставлять. Его мама волнуется. Это все.

Джек ушел, оставив Тодда Найсмита наедине с останками мячика и отвисшей челюстью.

В целом Лили жила от выходных до выходных и от ка¬никул до каникул. В эти блаженные дни она могла вернуть¬ся на ферму и встретиться со старыми друзьями.

Визиты Волшебника приносили море радости, но со временем они становились все реже и реже, все короче и короче.