– Я не верю...

Лена обернулась, задрала голову, уставилась в глаза Мезенцеву и отчетливо продекламировала:

– "Главная черта Кисы – это способность быстро и крепко чем‑то увлечься, так что важно поскорее использовать эту увлеченность, пока она не прошла". Так было написано у отца. Я могла бы тебе показать сам текст, если не веришь, но компьютер остался в Москве.

– Ты все отцовские мемуары выучила наизусть?

– Нет, но, когда я поняла, что все характеристики, которые он давал людям, оправдываются, я перечитала их несколько раз и многое запомнила. И про вас, Евгений Петрович, мне тоже все ясно. Ясно, что вы меня не сдадите Маятнику. Маятник... Кличка дурацкая, и сам он тоже придурок.

– Черт с ним, с Маятником, но как ты можешь верить во все эти записи отца, если я с тобой тогда не поехал? Если верить характеристике, я должен был все бросить и побежать за тобой во имя чего‑то там, какой‑то верности, преданности... Я ведь не побежал.

– Просто я не настаивала. Если бы я чуть понастырнее попросила бы...

– Ну уж нет, тут ты не права...

«Ты даже представить себе не можешь, насколько ты не права».

3

Из десятка американских фильмов Мезенцев усвоил золотое правило человека, который хочет потеряться, – не пользуйся кредитными карточками. Твои преследователи непременно засекут место и время электронного запроса на банковский счет, а остальное уже дело техники.

Но это там, в Америке. Люди Жоры Маятника явно использовали какие‑то допотопные методы преследования – может, собак пустили по следу, может, сидели в подъезде московской квартиры Генерала и наивно ждали, пока Лена соскучится по дому и вернется в теплую постельку. За банковским счетом они явно не следили. Лена в несколько приемов сняла через банкомат сто пятьдесят тысяч рублей, и эти ее действия не возымели никаких негативных последствий. Мезенцев помог ей снять квартиру, велел без особой необходимости на улице не показываться и уехал домой, взвешивать свои варианты.

Пускать эту историю на самотек было нельзя, потому что рано или поздно люди Маятника заявятся в Ростов и начнут искать Лену и всех, кто ей помогал. У Кисы в паспорте стояла ростовская прописка, и это уже было не спрятать. И как бы ни тупы были преследователи, но они также должны были сообразить, что дочери Генерала имело смысл искать помощи среди старых приятелей отца.

Так они выйдут на Мезенцева и мимоходом порежут его на куски за одно лишь подозрение в содействии генеральской дочери. Мезенцеву такое развитие сюжета не улыбалось. Лене тоже. Она могла пару дней отсидеться, перевести дух, а потом что?

Дальше бежать? И так бегать всю жизнь, пока Жора Маятник от старости не загнется?

Когда прошла та самая пара дней, Мезенцев приехал к Лене и спросил напрямую, чего она хочет.

– Я спать хочу, – сквозь отчаянный зевок сообщила она. Естественное желание для восьми утра, тем более что до четырех часов она смотрела фильмы – стопка дивидишных футляров красноречиво высилась на полу рядом с пустыми коробками из‑под пиццы. Для человека, за которым ведет охоту компания Жоры Маятника, Лена выглядела замечательно спокойно, но Мезенцев отнес это не на счет мудрости, а на счет девичьей глупости. Она все еще не понимала, куда влезла.

– Еще пара недель – и тебя разбужу не я, а Жора Маятник.

Лена что‑то промычала недовольным голосом, но все же переложила подушку, чтобы можно было сесть, протерла глаза и уставилась на Мезенцева в ожидании неприятного разговора.

Мезенцев между тем тоже нашел, куда уставиться. Лена спала в черной майке‑безрукавке, и пока она перекладывала подушку, из‑под бретельки выскочила половина груди, а розовый сосок нагло нацелился прямо на Мезенцева.

Через несколько мгновений Лена поправила майку, а Мезенцев еще некоторое время находился под впечатлением дерзко торчащей груди.